ну что ж - я посоветовался и решил, что это будет плотно.

предыдущиевступление раз
два
раз
два
три
четыре
пять
шесть
семь
восемь
девять
десять
одиннадцать
двенадцать
тринадцать
четырнадцать
пятнадцать
шестнадцать
семнадцать
восемнадцать
девятнадцать
двадцать
двадцать один
двадцать два
двадцать три
двадцать четыре
двадцать пять
двадцать шесть
двадцать семь
двадцать восемь
двадцать девять
тридцать
тридцать один
тридцать два
тридцать три
тридцать четыре
тридцать пять
тридцать шесть
тридцать семь
тридцать восемь
тридцать девять
сорок
сорок один
сорок два
сорок три
сорок четыре
сорок пять
сорок шесть
сорок семь


где до завершения первой части остается всего пара фрагментов, и история возвращается обратно
к "разбудить Алакесту"


Ралица не возражал. Ралица знал - он глазами видел, вот на том самом совещании, в тот самый внезапный день, когда ллаитт прописала их, лехтев, насколько могла – полноправными. И предупреждали его тогда же. Вот помянутая ниери Дальян и предупреждала. Что состояние его ллаитт хуже, чем она старается показать. И что сложная работа головой - вот вроде этой, со срезами - его ллаитт выключает. Она хочет спать и ей очень надо спать. (Ралица еще, по правде, думал - а не сконструировала ли ниери Дальян этот... предохранитель). Там, где и так как получится. Что ж, место для съемки с него срезов они оборудовали удобное. Не хуже - той, первой койки в зале...
Сел рядом Ралица привычно. Это тоже было - в тот первый раз и работал. Плёл - и получалось. Ну если разумному... если Властному надо спать, надо просто и прочно спать. А это непростая задача, с тем, что внутри этого Властного есть - отчего бы и не помочь?

О да, - знал потом про себя Ралица. Это, насчет "внутри" - он грамотно сформулировал. Он начал плести... и так ничего и не успел. Понять тоже. Он соскользнул.

... Глина. Липкая, жирная глина. Глубоко... дальше?

Чешменка - изначальный разработчик лехта Чешменка эс Этэрье - рассказывать потом будет с усмешки. "Ну понимаете, у человека только две руки - это ж надо подняться, надо собраться - собрать корзинку с перцами, миску с чищенными перцами, шкурки еще, жопки перцев, семена... Ну я и прособиралась... - а потом продолжала, увестисто и плотно. - Конечно, я знала, что надо покараулить. Благо, булькнуло оно все быстро. У меня только-только осталось времени метнуть топорик - зацепиться за край этой ямы - и нырять, двигать искать, куда там Ралицу занесло"...
"Ну, как оно выглядело снаружи? Ямой, - тоже говорила Чешменка. - Несуществующей и очень наглядной ямой. Сраным сепаратором, где самое густое и плотное остается наверху - и ты попробуй туда пробейся, - говорила и выразительно отряхивалась. - Как я оказалась снаружи? Мне повезло. Мы потом замеряли. Для внешних данных существенно то, что оказалась как раз на границе зоны поражения вместе с близким, состояние которого... в среднем отслеживала. Для внутренних профессиональных существенным оказалось – так это особенность специализации, задача моей ветви лехта - отделять - бывшее от ушедшего".

Говорила - и знала, что не расскажет, все равно не может рассказать, как это - закрепиться и броситься в густую, слишком плотную, слишком мутную сверху воду (...дальше она становилась холодней и чище. И опаснее). И искать там - наощупь - одного такого живого, потому что не можешь не искать, не можешь - не найти... Найти, схватить, и почти попасть внутрь бесконечного ужаса, что ты не знаешь, где ты, где закрепленный маяк, что отсюда вообще нет другого выхода, кроме того, вниз, стать глиной, который он - тот один на свете - для себя, вляпавшись в это, видит – единственным и да, желанным. На долю выдоха, на самом деле, на самое ничейное время. Пока сама эта волна не забурлит, не поднимется, не потащит... наверх, напоминая - вот берег, вот топорик, вот ты, все было, было давно, не с вами, ты дома, ты на берегу.
И еще здесь будет лежать - внутри того, что не называлось словами - она-то очнулась - вот она, вот их сараюшка, вот топорик - он вернулся, он под рукой, он все равно под рукой. Целая. Даже оставленную миску шкурки не рассыпала. Беловолосую... Властную они разбудили - сидела, встрепанная, накидка сбилась, хватала воздух, понимала, где она.
А Ралица... Ралица сидел тихо. Это бывает - уже знала, знала где-то извне, Чешменка. При слишком сложной... работе? - при слишком плотном попадании всем собой, всем телом разума, с корнями, на глубину, при слишком быстром - и притом страховочном подъеме - бывает, что разумный собирается долго и внутри него тихо. Так, что и не сразу его найдешь. Именно - извне это и лежало. Изнутри же - всей собой и очень... знала - старательно громко знала, так - чтобы ее было далеко, далеко слышно - что вот он ее топорик, рядом. И если у Ралицы так и не получится вернуться... первым делом она расшибет кое-кому башку. Она может. Она считает себя вправе. Времени хватило - чтобы она в этом побыла, собрала и посмотрела на ллаитт.

Разумеется, она громко думала. Видно было хорошо. Объемно. Это тоже осталось с Чешменкой надолго. Насовсем. Облегчение. Которое в том времени - в ответ - было с ллаитт. Спокойное и очень полное облегчение. (Что больше будет не нужно это постоянно жить...)

Хорошо, что Ралица дернулся. Хрюкнул. Смачно закашлялся. Подскочил - с пола - таки вписавшись плечом в помянутую полочку. Перехватил - свалиться не успели - клещи и емкость с большими гвоздями. Поставил их на место, похоже попутно нашел себя, что он и где он. Шлепнулся обратно на пол, потянулся к фляжке, сделал здоровый глоток из горла - передёрнуло. И запросил вслух, наконец:
- И...что это было?
- Понятно, - сухо и тихо сказала ллаитт. Но накрыла прочно. Тяжело. Длинным-длинным официальным. - Значит, мне надо будет дальше учитывать. Что в случае... интенсивной работы с данными, связанными с событиями недавнего прошлого - катастрофы Тоннеля - то есть, практически при любой интенсивной работе - в периоды времени, когда я не смогу себя контролировать, мне будет необходимо держаться подальше от ценных мне людей. И вообще людей. Я ими рискую.

"Кто ж тогда тянул меня за язык? - усмехалась потом Чешменка. Если этот самый топорик сейчас лежал - ощутимо лежал, вот - на коленях. Кто его знает, может и он. А может так просто должно было быть. И я вдохнула и высказалала..."
- Наоборот, - жаль только, что уверенность оставила ее на последнем звуке. Когда на нее повернулись оба. Она смотрела на Ралицу. На ллаитт... ну да, было стыдно. "Поймай, - про себя просила Чешменка. - Поддержи", - и показывала ему пальцами - деревенским жестом - "буль". До него дойдет - она сейчас начнет и до него должно дойти. Про колодец. - Понимаете... это - то как это происходит... это ну - похоже на маслобойку... ну... нет, на сраную центрифугу, - ловила она умное слово, а цеплялось неудобное, ругательное, и блеяла дальше - пока Ралица все считал и считал пальцами, - в которой самое прочное и тяжелое наоборот всплывает наверх, и до самой глубины пробьются только те, которые умеют...
- Колодец, - наконец, вмешался Ралица. Сначала, на нее, Чешменку, смотрел. - Ну да, у нас так было. Нас так проверяли, если тебя бросить – доплывёшь, то есть утонешь? Только гораздо, гораздо мельче, вот то что было сейчас - оно глубоко очень, - потом Ралица чесал в затылке, и выдавал вслед. - Так нам и надо, чтобы это было глубоко. Моя ллаитт, если это вот с вами каждый раз воспроизводимо... если определить безопасное расстояние, для контроля, если... если у вас есть это безопасное расстояние, - Чешменка считала, и перебрасывала ему, что она проверила, есть, а Ралица запинался и продолжал. - И если для вас это безопасно... А ведь можно будет просто проверить. Как глубоко потонет тестируемый и как именно будет захлёбываться. Не отобьешься ж, я думаю... Ты ведь про это, Чешменка? - вернулся к ней Ралица. И говорить стало проще. Сначала подтвердив ему близким жестом, прикосновением. И стянув фляжку. Пригодится. Вот самой сейчас отхлебнуть.
- Алакеста-ниерра, вы же говорили. Ралице. Всем и Ралице, а он рассказывал. Что у вас... крайне мало выплат и возможностей. И много работы, - как это было странно, как это было дико говорить Властному... вот этой Властной, которая рассматривала - да, вернулась, собралась, рассматривала, и предполагала потянуться. К передающему. Но ладонь сменила направление и неловко сложила - командный жест. Передать фляжку. Чешменка взвесила и наполнила. Чоканчик. Продолжая говорить. - Если все равно так будет - так может пригодится?

- Так, придвигайтесь вы, оба, - скомандовала ллаитт. Хрипло. И властно. После чоканчика. - Оценю, как вы барахтались и что... я с вами наделала. Я еще погано подхватываю срезы, так что если можно... думайте тише. Дышите тоже. Лучше вообще не дышать...

Задержать дыхание было вполне можно - ллаитт работала быстро, собирая - Ралица знал - меньше длинного выдоха. Со звуком - тихим скрипом - собирала подсчет на переносном передающем. И отпустила дышать - сбитым жестом, раздражало - что свои руки такие медленные и так не успевают. А голос... голос был легким. Голос даже усмехался:
- А внезапно... На моей памяти в Мраморной башне было – удивительно аналогичное - такое испытание для начинающих. Колодец. Как вы говорите, как глубоко потонет и насколько булькнет? Примерно. Там самое главное для особо умных на дне не застрять... А если я получаюсь сама себе колодец... понять, насколько это воспроизводимо, подсчитать серию замеров... - ллаитт задумывалась, считала - и передавала им - и это было приглашение... к общей работе. (..."Собирать виноград звали также", - знала Чешменка внутри себя. Может это и толкнуло. Пока ллаитт считала дальше.) - Сейчас для подготовки специалистов есть более безопасные и простые тренажеры... но на что я их выбью? Захватывающих такую-то глубину. У меня не найдется отчислений даже для приобретения действующего проекта, тем более для заказа отдельной разработки. То, что есть со мной... оно со мной надолго и бесплатно, - усмехаться ллаитт как всегда не стоило - возвращать получившуюся гримасу в сколько-то достойное состояние ей было сложно. Медленно. Заметно.
Чешменка, впрочем, не рассматривала. Обдумывала. Пропустила два выдоха и вернула. От неожиданной дерзости предположения почти сорвавшись на речь для лехтев:
- Алакеста-ниерра, я осмелюсь спросить пояснений - я правильно поняла, что мы... вы... вся земля и Властный моей земли... нуждается в специалистах, способных собрать рабочий инструмент из, извините, говна и того, что должно было умереть много, много звёздных назад?
Подтвердили ей жестом. Относительно быстро сложенным жестом. Что очень неискусно - Чешменке было не понять. Смысл читался четко: ллаитт подтверждала - рабочим порядком - что да, это так, а что? И продолжать можно было легче:
- Я хотела бы сказать, что вы... правильно обратились. У лехтев этот навык выработался... полагаю, гораздо лучше, чем мы бы того желали...
Чешменка знала, все-таки она подмерзала - от неподобающей неуместности своего замечания. И уже совсем замёрзла потом. Когда Властная, подобрав ее предположение в ладонь, повторила за ней:
- Что должно было умереть много, много звёздных назад, так? Что ж - если это во мне есть и продолжит работать... - а потом она откинулась назад, отчетливо рассмотрела сидящих - снизу, на полу, у лежака, где до того был Ралица, а теперь сидела она - и передала. Лехтев. Соработникам. – Ниери Дальян... Дальян выест вам... нам - мозг. Через уши. Вилочкой. Для улиток. Но я сказала - это сработает. Это должно сработать. Данные есть. Посчитаем...
А Чешменка - ну потом она смеялась. Что и вот надо же было мне так... ну не каждый же день разумный, простой сельский разумный сталкивается с властным. И еще имеет наглость выдвигать ему какие-то предложения (...и грозить топориком). Неразумие и любопытство взяли верх. Рот открылся, из него вылетело:
- А разве у вас... едят улиток? - ладно непочтительным, самым разговорным. Местным.
"Но это была Алакеста, - отмечала Чешменка дальше. - Она не заметила. Она задумалась".
- Вроде бы да, - выдоха через два - и серьезно - ответила Властная. Тоже бытовым. Но высоким. - Насколько я помню, блюда из улиток входят - в традиционные блюда для жаркого позднего лета...
И ллаитт еще что-то подбирала пальцами (...неужели припоминала вкус? Или, небось, их распорядки подачи?) А Чешменку несло. Она радовалась, что хоть "чудно" проглотить успела, только сказать:
- И что ж мы до этого не догадались?

..."Старший медик ниери Дальян мне сразу понравилась... тем, что ворвалась именно в этот момент. Ну и за первое сказанное", - тоже рассказывала потом Чешменка. Эту вот реплику почти заглушил гул - на населенную территорию садящегося катера, рядом - так, что стенки сараюшечки ощутимо вибрировали в ответ - и той самой полочке снова угрожало свалиться. И не иначе, они еще продолжали это делать, когда дверь сараюшки распахнулась. И серая женщина, вставшая на пороге, запросила - уверенным и очень даже нижним фаэ:
- Так, Алакеста, я здесь, а какого непросратого ты не спишь?
Властная на нее посмотрела. Потом наверх - неужели... да, на полочку. Потому что потом поднялась и поприветствовала пришедшую... почтительным поклоном:
- Мы тут, Дальян-ниерра, внезапно новую идею разрабатываем. С моими лехтев, - ллаитт еще запнулась... и вот не иначе - проверяла движением пальцев, это она не слишком зарвалась в формулировке? Жесты серой женщины (...у тени которой были крылья. И клюв. Увесистый такой похоже клюв. И этой тенью она отлично далеко ходит. И разговаривает.) - ничего не проверяли, Ралица не знал, что это значит, но точно знал - выругалась. Пока ллаитт ее подзывала. Уже не почтительным, проще:
- Дальян, сядь пока сюда, посмотри, что я с них намерила... дальше потом расскажем.

Пока Ралица дивился последнему равноправному объединительному, старший медик прошла. Села. (...показалось тесно). Углубилась. Ненадолго. Но обсуждать - они точно обсуждали. Быстро перебрасывали на пальцах. Понимать Ралица не успевал. Только разглядывал, как на какой-то миг пальцы ниери Дальян Эс'Хорн - а села она вот туда же, где сидела Алакеста, когда снимала срезы - поймали, держат, крутят, такт отбивают - по воздуху - чашечкой-чоканчиком, и нет-нет - взглянет старший медик - как там катается последняя капелька. Принюхивается, не иначе.
- Ладно, у меня есть несколько вопросов и одно предложение. И одно утверждение: да, похоже может сработать, - ощутимо вдруг вслух выдала ниери Дальян. - Вопрос такой - насколько дрянь вы тут пили... - Алакеста быстрей парировала острым возражающим жестом, раньше, чем Ралица находился с предложением "попробуйте" - и протягивал фляжку. Что-то там уже немного оставалось. Медик невозмутимо поворачивала стакан, который крутила в пальцах (понимала... как поворачивать) - и подставляла, чтоб налили. Пробовала - в хороший глоток, как с горя, в лице заметно менялась. В голосе нет. - Лучше... намного лучше, чем я думала. Есть, чем заесть? - корзину чищенных перцев она (и птица) отчетливо нюхали.

Чешменка и обратилась, уважительным жестом "угощайтесь". Ей было интересно - очень интересно - потянется ли клюв. Потянулся... пинцет? - ну, точно какие-то железные щипчики, живо снятые той с пояса. Жест, вслед, выписал тоже он. Понятный: "благодарю, вкусно". (А Чешменка старалась думать тише, но не могла отделаться: птица тоже всосала. Как червяка. Хотя судя по размерам птички - эта хоть угря, хоть болотную гадюку всосет, только чавкнет).
- Потом я у вас захочу купить бочонок. Алакеста, я так понимаю, мы избавлены от нелепых телодвижений, и им можно просто заплатить. Это побочные вопросы, - оценила ниери старший медик вслед. - Второй основной вопрос у меня, лехтев, тоже к вам: насколько вы сейчас задействованы? Поскольку предложение у меня такое: мы сейчас трамбуемся в катер, движемся к пока максимально пригодному восстановительному. Где тебя, Алакеста, придется запихнуть поспать еще раз как следует. А с лехтев я собираюсь обсудить часть задачи.

"С вилочкой для улиток? " - Чешменка в себе удержала. Ралица рапортовал, что сводобен. Под работу с Алакестой ему, тогда еще не очень вписанному в меняющийся мир эксперту - и по-прежнему чистильщику - были выделены несколько полных дней. Ну что, Чешменка приподнялась и тоже ответила:
- Сейчас - отнесу перцы и скину смену. Это непривычно, Дальян-ниерра, - слышать обращенное к нам предложение, - что она договорила вслух до Чешменки дошло, только когда она подхватывала - снова - все емкости с перцами. (Птица подошла на шаг. Разглядывала... облизывалась? Вот пути неведомые... зубы у нее в пасти, что ли? )

В катер им пришлось, как медик и сказала - трамбоваться. Чешменка была, по правде, и рада, что с Ралицей им пришлось группироваться сзади - впритык и "куда-нибудь запихнув ноги", как оценивала ниери Дальян. За Ралицу можно было прочно держаться - когда катер оторвался от земли - и это было видно, все равно впереди видно, ну и что, что уже совсем темно - ой, было неудобно. И страшно. И неудобно того, что страшно. Так что старалась не смотреть. Старалась смотреть... ну вот что ллаитт все встряхивается, пытается не задремать.

Но хорошая машина - тоже знала Чешменка. Она-то готовилась долго стараться не бояться. А оказалось, что над землей-то - от их болотины и аж как бы не до самого центра самой здешней столицы - тьфу и как бы не малый круг, ну пусть два. А может можно... ну под местный медицинский как-то ну попросить, ну если так уж у них сложилось? - точно взвешивала Чешменка, отлипая от Ралицы, разгибая все ноги, по ощущениям - минимум двенадцать - и вылезая из катера.

Не зная, что главное испытание ей еще предстояло. Дальян - это Чешменка узнает потом - катер пригнала к рабочей стоянке Высшего восстановительного Крэжты. Чтоб прогнать всех через рамки и чесать вверх. Быстро чесать вверх. Просто невыносимо быстро бежать вверх. Четыре этажа. Четыре длинных, длинных коридора. Где за каждой дверью что-то да было, и кое-где можно было подглядеть.
Чешменка... ох, что на защитных обработывающих "рамках" - она вот даже на той передвижной койке застряла. Что увидела еще до всякого входа: во двор выперли. К забору. Вылезти не успела - застряла. А то, такая койка… с сочленениями – с колесиками – с рычажками… И провезти на ней, значит, можно… и что хочешь приподнимать. И фиксировать. И поворачивать, и как бы не вертикально и всячески. А она у забора и такая пыльная... ненужная? Может, отдадут? ("Да просрись, мелкая, - рассмеялось изнутри головы. - Ты вслед за властной сектора чешешь. Больше проси.")
Ну вот всеми четыремя этажами на Чешменку и наступало больше. Особенно третий, через который они не подъемником - быстрым - ехали. А шли, ногами. И это же лаборатория была - она видела, пока еще одни рамки проходили. Успела прочитать. Ну, это дальше треть знаков не поняла. Поняла бы. Если бы поставили и оставили. И дальше поняла. И это она, уже привычная. А младшие, если начать учить – еще больше поймут.
Но если все это правда - вот то, что уже добрую половину круга года происходит, значит - она смеет просить. Она будет просить - и вероятно она получит. "Ух ты ж не просраться, - мысль Чешменку прямо приостановила. - Это ж властных-то больничка. Самая высокая больничка. Вот они охренеют, что мы сюда явились. А уж если нам ответят на просьбу. Да они уже охреневают". Это было - на последней лестнице у очередных рамок их попытались остановить. Ну как - местные, вроде в медицинском, вроде бы контролирующие те рамки, начали на них смотреть, на Чешменку с Ралицей - и открывать рот. Но двигавшаяся впереди - и впереди ллаитт ниери Дальян Эс'Хорн - только здесь и стала понятно, насколько быстро - озвучила им быстрым жестом запрос - не "в чем дело", скорее "что?" - и от нее брызнули. Дав лехтев пройти беспрепятственно.

За последней дверью было светло. И тихо. И, пожалуй, слегка напугало Чешменку. Подсветка работала, экранчики ждали, свет мерцал и отражался - от сумасшедшего множества мелких экранчиков, рычажочков, "кистей" переключателей, купола... штуки, куда видимо укладывали... обследуемого. "Я это, что тут понатыкано, считать только буду круг времени, - говорило ее "страшно". - Куда я тут думаю, что научусь?" Но мысли выгнала ллаитт. Сообщившая Дальян с очень... насыщенной интонацией:
- Дальян, я так и думала, что в "кокон". А это обязательно, что в "кокон"?
Медик ей отвесила жестом. Не очень-то уважительным. Что это сомнительный маневр - задавать дурацкие вопросы. Ллаитт, похоже, понимала - она тем временем закрепила накидку, сняла - куртку, подстёжку, пояс, осталась в майке, открыла крышку штуки, загребла оттуда горстью - закрепленное, металлическое, блестящее - датчики, похоже? На присосках. Закрепляла, они защелкивались и оставались - на загривке, на висках, на сгибе локтя... Но говорить не переставала:
- Я в них навалялась на четыре жизни вперед… моих, причем! И особенно... в этом коконе, - высказала, как под ноги сплюнула. Ниери Дальян отвечала, не отвлекаясь - так, вот здесь у этой штуки операторское сиденье. Удобное. И похоже она его запускает. А верхняя линия, что движется... похоже пульс - пырилась Чешменка. Но что звучало, с ней тоже оставалось:
- Тебе четвертый раз повторить, что его как следует продезинфицировали за... последним пользовавшимся. Кстати, это входит в задачу, чтоб у тебя были неприятные воспоминания. Зафиксируем, фонишь ли ты теперь - и насколько фонишь. И насколько эта штука изолирует. Судя по всему достаточно, потом проверим, могу ли я в тебя навернуться. Легла? Молодец. Защелкивайте там. Три на внутреннем борту и изолирующий слой потом по моей команде.

Чешменка обнаружила, что по команде и защелкивает. Нижнюю. Ботинки.... ллаитт не сняла, напоминать Чешменка не рискнула - может так надо. Ллаитт было жалко. Штука вот... с разумным внутри напоминала сказочку. Про кладку ледяных зверей. И еще - думала Чешменка, выпрямилась - да, ллаитт не было страшно. Было противно.
- Некогда taer-na предыдущего наместника Амайерин эс Лиддаи очень беспокоился о своем драгоценном здоровье. Последние звездных пять. Последнюю пару вероятно, очень беспокоился. Но он оказался удручающей сранью, а это лечат не медицинскими средствами, - безлично, в воздух, пояснила Дальян Эс'Хорн почти через малый круг времени. "Ага: заснула", - назвала себе Чешменка. На то, что показывает штука - она продолжала пыриться. Не могла оторваться.
- Мне хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать, сколько за пределами Сердца Мира и части быстродействующих армейских подразделений функционирует таких "коконов". И не хватит с порядками сотен – сколько средств ушло, чтобы эту разработку заказать. Но я довольна, что он здесь есть. Мой интересный пациент Алакеста - скорее, нет. Его всяко бы пришлось ставить, но я рада, что не разорена. Ага! - это Дальян уронила заинтересованным. - В зафиксированном диапазоне она действительно выдает крайне интересную концентрацию фонового воздействия. Признаю, я прохлопала. Я не представляла, куда смотреть. Интересно, почему, но это мы рассмотрим. В ходе предстоящих исследований. Да, я должна принести извинения. Объемные извинения. Точно не знаю, кому - за неимением точного лица обращения, принесу вот вам. Что ответ, очевидный любому... это вы отдельно извините, крестьянину, в мою высокоученую голову так и не нашел дороги. Что дальше, там, где уже заканчивается то, что с разумным могут сделать медики, время передоверять задачу лехтев. Они решат. Да, я подумать не могла, что это работает с ллаитт. С ними все работает с особенностями. Но это сработало прочно и достаточно.

И старший медик крутанулась. Резко. Смотрела на них вся. (...и ее птица поднимала крылья. И тоже смотрела).
- Вам пояснить? Вы это услышите. Я, Дальян Эс'Хорн, знаю этого разумного, этого пациента, эту Алакесту а'Лайетт достаточно лет. Можно уже считать в звездных. От состояния "почти материал" до состояния "почти разумный". И это была обосраться, какая интересная работа. С крайне существенным недостатком. Не скажу, не стоит хотя бы мне так говорить, что в день, когда и если она таки выполнит свою задачу - это как она сейчас говорит – и встроится в плотину Стены... мне останется только утопиться в Сетсар - со стыда за такой профессиональный проигрыш. Нет, я не собираюсь этого делать - я собираюсь жить очень долго и рассчитываю, что мой самый увлекательный пациент меня переживет. На много сотен звездных и всю жизнь Властного. Иначе это было бы... слишком невыгодно и нечестно. Ага, - Дальян вернулась к наблюдениям. Дальян старательно вернулась к штуке... (там... кажется, стабилизировалось? Непонятные полосы перетекали ровно. А птица стояла- вот в двух шагах от просто Дальян - и чесалась, запускала голову под крыло и чесалась. "Интересно, какой с нее пух", - вылавливала изнутри себя Чешменка). - Фонит концентрировано, но недолго, следа пока не зафиксировано, оценим как вне "кокона" растечется. Так вот, лехтев, я впервые за это время вижу мою Алакесту а'Лайетт айе Ставист-рьен заинтересованной. Не делающей должное - при полной жопе по состоянию сил, здоровья и средств, а просто заинтересованной. Я хочу - я даже попрошу, чтобы вы признались, лехтев - это во чью голову постучалась мысль рассмотреть... ту сраную ебанину, что сейчас в ней работает вместо связи с taer-na, как рабочий тренажер?
-Ну, - кхекнула Чешменка - отвечала быстро-быстро, испугавшись... что полезет Ралица, и огребет, а в горле, как назло, застряло. - Так наверное, в мою.
- Отлично. Что ты за это хочешь?

Птица перестала чесаться. Подошла. Нависла. Гнула шею. Здоровенная птица. Это если Чешменка ей в перья на грудке смотрит. Лысоватые-то перья. Будто вчера были чешуей. "Вот, - старательно думала Чешменка, - супу-то с такой получится. Баков шесть. На всю больничку. Только точно рыбой смердеть будет".
Быстро думала. Быстро видела. В четверть выдоха уложилась - до того, как выпалить:
- Школу, - она взвешивала десяток вариантов, но выпалила тот, что сочла самым необходимым. В паузу они оба успели шевельнуться - и ниери Дальян и птица. Причем - да, Чешменка следила - Дальян отметила одобрительным "О!" - а птица ничего, нависла и смотрела (...а рожа у нее, видимо, отродясь такая, словно так бы она в этих разумных и плюнула, если бы птицы умели. Или эта умеет? ) Быстро отследила - выдоха не прошло. Поясняла. - Высшую медицинскую - если для нас теперь это действительно доступно. Хотя бы среднюю. То есть, от хорошего оснащения восстановительного я бы тоже не отказалась. Вот такого, например, - не слишком подчеркнуто, усмехнулась Чешменка, удерживаясь от мысли показать птице язык. Птица пырилась. - Позволите пояснить? - она ждала, ниери старший медик что-то теперь совсем непонятное с датчиков отмечала. Фиксировала. Потом выдвинула тоже откуда-то мелкий передающий, такой как бы не за поясом можно носить. Тоже что-то там отмечала. Не смотрела, выговаривая:
- Да-да, я поняла, посчитала, продолжайте...
- Не знаю, прекратится ли в ближайшие годы такой поток в наш, извините, восстановительный - потому что храмовые должны помочь и бесплатно, а иначе дорого и сложно. Возможно, реорганизуется. Но я больше - я намного больше, чем стоять жопой вверх в травяном садике и раскачивать наш, извините, генератор, устала собирать на коленке пригодных к работе специалистов. Мы все устали. Я сейчас смотрю на эту штуку… "кокон"? как на большую волшебную вещь. Я хочу, чтобы... хотя бы мои внуки, лучше дети, видели в этом рабочее устройство. Вы это дадите?
- Дам, - Дальян встала. А птица села. Отойдя от Чешменки к экранам. Она что, тоже смотрит? И фиксировать будет. Клювом! Чешменка усмехалась про себя, старалась усмехаться, просто зная, если она допустит эту мысль до себя, что это запрошенное будет... что это может быть - она просто расплющится и лопнет. Это она потом поживет. Не здесь. В Ралицу. Все-таки эта мысль взяла с нее много – она отдельно слышала, как старший медик продолжает.
- Независимо от результатов разговора, но я хочу вас расспросить, в некотором роде коллега... так, лехта Чешменка? - с именем ее Дальян справлялась старательно. И плохо. Звук был такой, словно эта птица таки плюнула. Сквозь все свои зубы. Чешменка услышала, но ничего не подумала. Бывает. Им, столичным, трудно. Подтвердила уважительным жестом - и вдруг услышала:
- Дичь какая. Это я не о вас, о "сложно" и, особенно, "дорого". Что ж, я очень рассчитываю подарить моему пациенту Алакесте первую порцию материала для свай. И вы мне поможете. Вы не судите, я помню, это прямой запрет. Но свидетельство выскажете?
- Свидетельство? - переспросила Чешменка. - О чем?
- Кто приходил, сколько приходили, что объясняли про "сложно и дорого", даже если особо ничего не объясняли, вероятные точные имена виновных в данных нарушениях и прочие данные. И желательно за всю вашу жизнь, где это так устоялось, - размеренно и… а ведь и вправду зло – перечислила серая женщина.
Потому Чешменка и дивилась, Чешменка пальцами собирала, стараясь понять - чего старшая медик хочет? Что такого-то, всегда так было, все, что когда неподъемно - к лехтев ходили. Для себя собирала - не подумала, что эта жестовая речь будет ниери Дальян совсем очевидна:
- Нет, коллега, это не "так всегда было". Это личная сраная инициатива. С именем, званием, Семьей и подробностями. То-то мне так не нравятся местные работники восстановительных. Что не у Легиона. Если их много, Семей - тем лучше. Стройка намечается громадная. И побочных исследований хватит... Не беспокойтесь, вы, разумеется, будете не одна, из всех вытряхнем. А на освободившиеся места посадим, например, вас. То-то они пёрднут. Вас, конечно, придется выучить сначала - но как, в иную пору, половина местных разумных до вас ходила?
- В иную, - вздохнув, сосредоточилась Чешменка, - я думала, что все… простите, кто статусом не вышел, ходили, - она обратила внимание - Ралица, что сидел тихо, смотрел на нее, смотрел на кокон - и, кажется, краем глаза все же косил на птицу - вот это подтвердил. Вдохнул и добавил:
- Я могу сказать, что чистильщики городским нас рекомендовали. Ну и выступали на нашу защиту, когда те порывались нас бить.
- Какая интересная информация, - оценила ниери старший медик. - Чем дальше, тем интереснее. Вот это все мы соберем... а потом передоверим новому главе Службы наблюдения общества. Для дальнейшей работы. Согласитесь, коллега, это отдельно приятно - когда вырезать всю эту гниль придется не вам? А гниль тут резать и резать, - Дальян Эс'Хорн усмехалась и была страшной. И Чешменка сидела и знала - точно, старшему медику за ее жизнь гнили... пришлось порезать. Много. Возможно, вручную. (...глубже тянулась, формировалась мысль - что, и правда статусной из Высокого Дома до происходящего здесь есть какое-то дело?) С мысли сбил Ралица, решивший негромко отметить:
- Тальхар знает. Ну... в общих чертах знает.
- Ага. Значит, уже Тальхар. Годится... - что-то своё вслух взвесила ниери Дальян. - Полагаю, он не откажется. От подробностей. Я, кстати, тоже не откажусь. Значит, вы, лехта Чеш-шменка, работаете в восстановительном... который построили лехтев и в который приходят к лехтев. С самого начала всей этой срани - то есть, после катастрофы?
- Почти, - собралась Чешменка. - Примерно через полтора местных малых года.
- Я довольна. Обращений, в том числе по вашему профилю было много? Полагаю, да - поражений, связанных с Thairien здесь должно было набраться на сотни вариантов. Интересные случаи были?

Статусная... птица - Чешменка думала про старшего медика именно это, вдруг понятое, наконец оставила ей паузу на ответ. В нее и высказала, не обдумывая.
- Вероятно. Извините, Дальян-ниерра, я не знаю, что именно вы считаете интересными случаями.
- Архивы ведете? - требованием вернула старший медик. Таким, что Чешменка помедлила ответить:
- В какой-то степени да. Нам приходится. Но... понимаете, я полагаю что для вас это будут... недостаточные примитивные записи.
- Гхм, - звук, похоже, издали одновременно - ниери Дальян и ее птица. Звук был выразительный. - Если наши практиканты, после пройденных лет обучения и работы, в том числе работы с историческими данными рукописного архива и прочими коллекционными источниками – о-о, как я думаю, здесь они наконец на разную картину поражений и паразитов не в коллекции срезов посмотрят – но если они окажутся неспособны прочитать ваши архивы и стрясти с вас недостающие данные - они будут достойны пинка под жопу. За недостаточность и примитивность своей уже подготовки. Уяснили? Лехта Чеш-шменка, полагаю, это справедливый обмен? Я вам - Школу и профессиональную подготовку, с бесспорным правом допуска... например, по вашей рекомендации. Или рекомендации того, кого сочтете вправе. Вы мне в ответ доступ опять же рекомендованных мною специалистов и практикантов к архивам вашего восстановительного и ко всей рабочей практике. Я знаю... - сама она не поворачивалась, подошла птица. К "кокону", где отсыпалась ллаитт. И расправила крылья. Чисто аист над гнездом.... - что мне как бы не за свой счет придется монтировать привычное им оборудование, но средств Дома Хорн у меня лично никто не отнимал. Разумеется, я хочу преимущественного права доступа моих практикантов к данным вашего восстановительного, и права на их разработки желательно вечно, но я не уверена, что этот вопрос Закон позволяет обсуждать с вами. И не просру, с кем же его обсуждать... если здешнее бывшее руководство я с удовольствием медленно утоплю в закипающем говне и считая должным…

- С вами же? - возвращала Чешменка. Удерживала: "Ну, вы можете сами с собой, вас же двое?" Подчеркнуто взвешивала пальцами и запрашивала вслед. - Я правильно понимаю ваше предложение - Школа, оборудование и рабочие руки? - под это Чешменка выразительно облизнулась, так - проверить. - Подготовленные рабочие руки. Много?
- Много, - вернула ниери Дальян. - Хорошо подготовленных, я отвечаю.
- Звучит прекрасно, - возвращала Чешменка. - Рабочие подготовленные руки, особенно ближе к сезонам приливов. Когда, как говаривала моя Наставница, хочется хоть у котика лапку одолжить. Но, простите мне, Дальян-ниерра, такую реакцию на ваше щедрое предложение, мне оно кажется неравноценным. То есть, оно очень щедрое, но я не понимаю, что взамен получите вы и в чем подвох.

"Проверка пройдена", - так и отметила для себя Чешменка. Они похоже обе были довольны, по птице было просто лучше видно. Встопорщилась... словно ей хорошо шейку почесали по перышкам. Пусть и об такие порежешься. Пока ниери Дальян выговаривала:
- Как раз в документах Рукописного архива я, в бытность еще мою практикантом, видела заявления, что лехтев не торгуют, но никогда не берись с ними торговаться. Я вам, лехта Чешменка эс Этэрье айе Ставист-рьен, отвечу - со своего места и от своего Дома - как Дальян Эс'Хорн, возможный четвертый представитель наследующей линии Дома Хорн: у вас есть, что предложить. И оно потрясающе заманчивое. Это вы, изнутри, не понимаете, на чем вы сидите. Информация, ниери Чешменка. Роскошный опытный полигон, новые данные и новые перспективные разработки. Это восполнимая и годная затрата – за доступ к этому впаять часть средств Дома всего-то в сколько-то больниц и собственную Высшую школу... а из этой ллаитт я всё это выбью. А Гэлиад уже просрали вглухую, - да, сейчас они двигались одинаково - и птица, и старший медик оскалились. И зубы у птицы точно были. Острые. В несколько рядов, небось. - Тем более, что те, кого мы притянем в Школу, думают так, как я - я свистнуть не успела, у меня сколько там... три заявки, - тут Чешменка подзастряла, потому что ниери Дальян не шевелилась, потому что к передающему, к тому мелкому передающему, отчетливо и сознательно, никак, подошла птица... Это прямо заслоняло того, что дальше говорила ниери Дальян. - А когда я соберусь и подробности поясню, их будет двенадцать раз по двенадцать. И лучших практикантов. Способных оценить, справиться и достать долгоиграющие разработки. Из наших исследований. Вот, например, из того, что вы задумали. С Алакестой. Я восхищена, видя головы... в которые приходит мысль использовать ллаитт как тренажер. Да-да, видимо мне никогда не приходилось думать в условиях настолько жесткого дефицита всех ресурсов, который вам организовали. И этому нам тут тоже придется учиться...
У Чешменки чуть было не сорвалось "сомневаюсь" - не очень верилось в недостачу у разумного, который так, с щелчка пальцев обещает Высшую Школу... это ведь должно быть очень, очень, дорого, всех их продай - не хватит. Не успела. Спросил Ралица:
- Мы ее так... не угробим? Ллаитт Алакесту. Вы ведь... предупреждали.
- Вот и проверим, - усмехнулась - да, отчетливо усмехнулась ниери Дальян. И птица снова скалилась. - Разумеется, я буду следить и не допущу ни чрезмерного расхода ресурсов, ни чрезмерных повреждений моего пациента. Я никак не могу допустить бесславного завершения у настолько роскошного эксперимента. Но не могу не признать, лехтев, с тех пор, как она затеяла этот бардак... с вами и со всем этим полигоном - я вижу ее живее, чем когда-либо за все это время... Конечно, по соображениям безопасности, которые выдвигали отдельные мои коллеги и ее родичи... небезосновательно, признаю - ей лучше всего сидеть в тихом месте, а лучше в этом коконе.... вечно.
Ралица не смог, он перебил ниери Дальян. В голос отметив: "Брр!". Чешменка нет, Чешменка по правде смотрела, как у "штуки" перестают плавно течь и начинают меняться показатели. Ллаитт... быстрее спит или просыпается? "Я с тобой разберусь, штука, - укладывала Чешменка. - С тобой и со всем остальным. Обязательно разберусь". Птица, кажется, смотрела в том же направлении - скалилась Дальян одна:
- Ну, да-да-да, и подождать того момента, пока эта обосраться, какая голова утопится в собственном колодце - это еще сложнее, чем в Сетсар, но я в нее верю, сможет... и всему окружающему придет такой объемистый бздун, - ниери Дальян даже что-то посчитала, усмехнулась и обратилась к ним объединительным. - Так что давайте. Если мы превратим ее личную дыру в общий источник работы - я признаю это очень годным результатом. А, а ты как, Алакеста?


кстати, тут был хороший вопрос - как выглядит топорик? примерно таквнешняя ссылка