…а по поводу отдельных инициатив на Бессмертный Полк – буду без отточий.
Скажу, что я счастливый человек – потому что уверена, на моей стороне не только мои живые – но и мои мёртвые. Я думаю, они отлично бы поняли, с _чем_ нашим сейчас приходится иметь дело – и почему мы так.
И те девчонки немного за двадцать, которым пришлось – уже после войны бежать из Самбора – догадайтесь от кого – с годовалой, что ли, девочкой – моей мамой – на руках. Первое моё, знаете, в том еще 2009, когда я тех своих друзей с той стороны искренне любила – нельзя. Нельзя потому ниххрена не смешно. Так и оказалось – я только представить себе долго не могла насколько не смешно.
И тот дед, которого я не увидела, умер в конце апреля 1979, я родилась в мае, который нет, почти не гонял по литовским лесам лесных братьев, заводы восстанавливал – но кому это мешало? «Спали с ножом под подушкой», - поговаривала та бабушка. Места-то глухие. Еще в 1998, когда я там последний раз была, таковыми остались. И дом остался. Одноэтажный. Потому что автострада не дошла, остановилась.

Нет, все они вовсе не были идеальными людьми. Сложными. Местами прямо как высказали бы эти инициаторы – ахь, токсичными. Но как-то – при всей сложной истории, при том, что я половины её не знаю, потому что семейная тоже… та ещё – ввоспитали в меня. То, что смогли ввоспитать. То, из-за чего я уверена – с полным фейлспалмом, как изображают эти плакатишки, они глядели бы не на меня. Разве что если – какого ж вы это обратно допустили?

А нож тот, к слову, цел. Бабушка Сима, когда забирали её в Москву, уже в 2000, забрала. С многими другими необходимыми вещами. Я что – я его отдала наточить. Пусть лежит.