Часть раз: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije1.shtml - 2.7 мегов
Часть два: samlib.ru/editors/a/arharowa_j_l/ilije2.shtml - 2.3 мега
вступление начало: ingadar.diary.ru/p199522185.htm
вступление хвост: ingadar.diary.ru/p199561046.htm
раз: ingadar.diary.ru/p199695595.htm
извините, это достаточно противный фрагмент. не ручаюсь, что его больше не будет
камеру господину судье, млля***
Город Мьенже. Начало первого круга дней после Arn'Ammar
Роншерн эс Тийе айе Хладье не понимал. Через два весьма странных и неожиданных в его жизни круга года он практически вернулся. В полностью привычное и знакомое для старшего над службами Оценки недолжного и воздействия города Мьенже помещение. И никак не мог сосредоточиться. Потому что сидел совсем не на своем месте.
Он упирался взглядом в верхний витраж на колонне, что была - вопреки привычному - не через весь зал, слева, а на расстоянии двух шагов. Взгляд недоумевал и поднимался вверх, к округлым перилам обычно пустовавшего балкона. Сейчас уже в зале народу много... и слишком безалаберно. Будь он на своем месте - он бы такого не допустил. Ну это просто... неприлично, когда в зале правосудия и воздаяний присутствуют подростки. Особенно с таким неуважением... Этой едва звездный - рыжей девке в вопиюще-ярком, что почти свесилась через перила и пырится на него свободно - балаган ей тут?
Отворачивался. Не мог. Голова кружилась. Этому месту он отдал много, много звездных лет должной службы, взгляд привык к устоявшейся картине, и мир накренился, повернулся в другую сторону... Он, Ронсьерн эс Тийе, смотрит из нижнего правого угла зала, из ячеек для обвиняемых - и не может увидеть, кто рядом с ним, и не может сосредоточиться, потому что место не его и неправильное. А зал полон и гудит, гудит...
Надо думать, люди его города тоже немало удивлены. Основные обвинители и необходимые службе оценки недолжного и воздействия голоса в зал проходят из отдельного выхода. И занимают свои места. Посередине. Слева и под его должным местом, выше и над его теперешнего. Если забыть, что кружится голова и старательно всмотреться в проходящих - получается только удивляться. А что они вообще здесь делают? Роншерн эс Тийе не понимал.
Столько разнообразной парадной формы зал правосудия не видел еще никогда. На его памяти этого не было точно. Порог этого зала за эти десятки звездных не пересекал еще ни один в белых нашивках старшего командного. Верно - а что им делать в таком захолустье?
Если бы он сейчас был на своем месте, на своем должном месте, ему пришлось бы встать, приветствовать - пришедших работать, выслушать и подтвердить. Особенно находящихся в данном статусе и звании и нашедших время прийти и засвидетельствовать. Но что они здесь делают? Эта тяжелая неведомая женщина с белым шнуром старших командных нашивок - дарра? - что вообще в этом месте делают чешуйчатые? Дарра из гранитных? - но он же знал уложения и ничего не сделал... уж такого, чтоб их привлечь? Впереди еще - с полной полосой золота, какой-то седой молодчик... взял и сел на первый ряд основных свидетелей. Летный. Службы Башни. Не, он знает, что Службе Защиты уложения статусов не писаны... зажрались, бессмысленные - а от кого вообще защищают? А этот встал, руку протягивает. Ну, вот та, которая следом идет - еще может быть понятно. Волны на нашивках - и тоже золото. Служба наблюдения Приливов. Ну что, работу эксперта из самых первых Домов - это не вам, служаки, распознать. Вот эта толстая служака подбадривает - неуместным на трибунах исполнения правосудия, он бы давно сказал - перестать - поддерживающим жестом, еще какую-то девку... подростка. И почему эти все... посторонние - ей указывают на первое и основное место? Ну... молоденькая такая, тонкая, ничего так - годная - кто она вообще? Роншерн эс Тийе знал - сам давно приказал установить соответствующую систему - что для находящегося на месте осужденного доступ к штатному для любого разумного доступу к личному внутреннему перекрыт... не то, чтоб наглухо - но он, старший города Мьенже над службами Оценки недолжного и воздействия не проверил - и теперь точно не рискнет. Он просто сидит и смотрит. И совсем не понимает. Какое отношение все эти исключительно посторонние могут иметь к расследованию его внутреннего семейного дела?
По всем правилам, которые хорошо помнит старший служб оценки недолжного и воздействия города Мьенже Ронсьерн эс Тийе - а он их хорошо помнит - это более, чем неподобающее дело - рассматривать семейное дело аж в зале воздаяний. Особенно близкой крови по прямой линии наследования. Такого ни разу не случалось, пока он был на своем месте.
Но сейчас его место оставалось пустым. Долго. Он успел изучить состав странных гостей на свидетельских местах, глубоко задуматься, сморщиться, когда та рыжая девка безо всякого уважения к месту машет рукой этой, что сидит на основном месте среди свидетельских мест... и ей еще и смеет отзываться. Трепет должен разбирать мальцов на высоком месте, где не каждому жителю Тейрвенон случится побывать. Будь он на своем месте - он бы давно успел призвать к должному порядку и уважению. Но зал уже полон, совсем полон, как не бывало - не одна эта рыжая девка свисает с перил балкона, изучая рассевшихся внизу. Вот в его время не случалось никаких чрезмерно громких событий, вынесенных на открытое рассмотрение - ну в самом деле, это же очень стыдно для всех участников. (...Как неприятно...возможно придется потом озаботиться дальней переменой места службы. А это и дом передавать, и людей перевозить, где ж на нисходящих секторах приличных-то найдешь? - и прочие затруднения).
…А потом вошли они. И гул зала затих. Они шли, как кораблем прорезая воду, шум притихал, по воде шла рябь - все, все до одного, бывшие в зале, поворачивали головы и смотрели - и за ними как по воде расходился след. Как менялся гул и притихали голоса...
Он мечтал. Когда-то он, Ронсьерн эс Тийе мечтал - в очень давние годы, когда только-только, зеленым, занял это место. Что однажды отвечающий за сектор представитель Правящего Дома войдет в этот зал, поднимется по ступенькам, займет свое место - над свидетельскими... Что он сможет и удачно провести оценку и воздаяние, в деле, которое потребует внимания того, кто держит землю и людей сектора Ставист-рьен. О, он конечно, понимал то справедливое, что служило тогда - ох, как давно, до рождения первого сына - пищей для тех семейных споров - никогда он того не добьется. Никогда ни один ллаитт не почтит своим вниманием дальнюю дыру городка Мьенже, интересного только как место высокопоставленной ссылки? Для исполнения этой мечты - он понимал тогда и хорошо понимал - ему придется подняться минимум до того же самого места непосредственно в мире Ставист-рьен. А лучше, конечно, выше - и он этого достигнет...
На текущий момент он достиг того, что сидит в родном зале правосудия и воздаяний на месте основного обвиняемого. А ллаитт идут. Почти пришли. Двое. Он по-прежнему не может дотянуться до чужого личного внутреннего, да и до своего не очень может - чтоб проверить. Но смысла особенного в том нет. Ему ли - старшему Служб оценки недолжного и воздействия - не опознать. Вот та, что просто в белом Правящего Дома и идет впереди - это та, кого он мог рассчитывать здесь увидеть. Аталаирин а'Лайетт айе Ставист-рьен, Наместник его сектора. Неожиданно не слишком-то внушающая почтение вот так, вблизи. Низкая какая-то. Маленькая... На вид растерянная. Не властная. И еще на макушке вихор торчит. Белый. А тоже ллаитт.
А за ней шла... но ее никак не могло тут быть. Никак нигде не могло быть. Ну кроме белых стен самой Исс-Тарры. Старшему ли Служб оценки недолжного и воздействия - самых нелепых дебрей - но было не узнать? Она шла - на полшага отстав от ллаитт айе Ставиште - и зал поворачивался, смотрел. Высокая, прямая, страшная - точная - как невозможная в стенах этого средненького зала заштатного мира форма высших командных, как... "единственная справедливость Государя и Бога моего" - проговорил про себя знакомое Роншерн эс Тийе. Слова были горячими. Впивались.
Но недостойный и бессмысленный страх его разобрал немного позже. Когда невзрачная ллаитт айе Ставиште поднялась наверх. И разумеется пошла. К законом предназначенному ей месту. Верхнему. Над свидетельскими местами. Скрытому сейчас искусно шитой занавесью. Месту Наместника.
Кому, как не Ронсьерну эс Тийе было знать, что эта занавесь давно закреплена намертво, чтобы отдернуть ее было никак нельзя? И, конечно, эти ленивые мерзавцы и не подумали об этом вспомнить.
...Он мечтал, конечно - в своем время мечтал - что кто-то из Правящего Дома войдет в этот зал, сядет - будет - наблюдать за каким-нибудь столь сложным делом, что потребует его внимания. И он, Ронсьерн эс'Тийе, конечно, сможет его решить...
Мечтал - но давно убедился, конечно. Чтоб эти мечты могли стать действительностью - ему надо подняться по месту службы. Минимум до Ставист-рьен. А то и выше. И шанс подняться у него был... пусть не самый законный, но шансы на успех были - пусть не самые разрешенные - но он находил - прецеденты, бывшие и подтверждающие... Но в те дальние, дальние звездные - мечта была несбыточной, до места на Ставист-рьен было еще далеко. А мерзкий молодняк, посмевший устроить в закрытом месте кладовку для бумаг, кистей и деталей униформы... они еще там и позировать смели, паскудные - был печальной реальностью. Мерзавцев он, разумеется, выгнал. И распорядился запечатать место Наместника так, чтоб совсем никто не сумел эту занавесь отодвинуть.
Невзрачная ллаитт поднялась. Сама - даже никому не приказав - дернула занавесь. Дернула второй раз. Чуть повернулась на ступеньках и очевидно растерянно посмотрела.
Взгляд поймал зал. А в первую очередь - та, что шла за ней следом.
Аль'эртай Службы наблюдения общества, Алакеста а'Лайетт, при полном зале просто всяких людей бросит Наместнику сектора обычный жест: "Сядь пока здесь", - на свидетельские места. Та еще не успеет сесть, когда страшная ллаитт поднимется к злополучному месту Наместника, оценит, прикоснется, попробует - занавесь... И Роншерн эс Тийе знал, он глазами видел и видно ему было ужасно ярко - ничего совсем потом не сделала. Просто посмотрела на занавесь и та упала. К нижним креплениям. Ллаитт Алакеста сделала шаг, отстраняясь от оседающей тяжести и поднятой ей пыли, оглядела то, что должно было быть местом Наместника и отпустила еще один исключительно бытовой жест. «Ну и ну…» Величественности ее это ничуть не уронило.
Видно было ярко… как холодный пот по спине. «Но как? Но кто? Мерзавцы! И почему никто ничего не убрал??»
Внутри заслуживало. Внутри, к ужасу Роншерна эс Тийе, было непотребно. Внутри было собственно место, кресло, сзади которого одна из резных панелей была выбита - никто не отследил за наружным занавесом. Никто - разве те мерзавцы, что умудрялись... На резных поручнях сиденья слежалась груда незапамятно давно оставленной бумаги, снизу виднелись неопознаваемые обломки неведомого хлама, сверху которого торчали две смотки изоляции для выходов и небольшое ведро. Венчал это непотребство приклеившийся сверху, прямо на вышитое покрывало, огрызок...
И никто, никто за все это время, когда ведь стало же ясно, что ллаитт прибудут - не вспомнил, не озаботился убрать... Мерзавцы!
Было хуже. Это он увидел только когда ллаитт Алакеста подняла стоящую за спинкой сиденья - напротив выбитой панели, аккуратно - бутылку. С содержимым. И, вопреки всем уложениям, первыми на месте, где вершится правосудие, были сказаны совершенно внешние слова.
- Наливка, - не очень громко, но очень слышно, голоса по залу провалились сразу же, скажет ллаитт Алакеста, провернув бутылку в руках и посмотрев на свет. - Довольно свежая и некачественная. Если здесь есть тот, кто ее оставил... или те, кто его знает, передайте ему, что это не стоит употреблять внутрь, содержание веществ, не содействующих функционированию разумного, в ней сильно превышено. Не считая собственно алкоголя.
Зал слышал, зал ожил, волна плеснула о стены, та волна, остановившаяся, когда по нему прошли ллаитт - звуком, в котором слышно позволил себе быть и смех... Звуком, который отражался, перекатывался, звенел, катался липким болезненным шариком в голове Роншерна эс Тийе, а еще он чувствовал, как по спине течет холодный пот, такой же липкий, такой же противный, как этот шарик... Но, к несчастью, непотребный плеск смеха не мешал Роншерну эс Тийе слышать - совсем не громкий, совсем неуместный голос ллаитт:
- А еще там сиденья нет, - дальше она снова адресует неказистой ллаитт пару бытовых жестов. "Может, ты посидишь здесь?" - сплетут пальцы, небрежно стряхнут огрызок, щелчком, вниз, в основную помойку. Потом ллаитт Алакеста приподнимет двумя пальцами покрывало - запросит тоже Наместника - ну явно насмешливым: "Надо?" - от чего вихрастая ллаитт тоже неправильно, по-простому, всей головой встряхнется. Ллаитт Алакеста поймает, отпустит покрывало.
А потом сделает два с половиной шага и займет его место. Зал - полный зал - Роншерн эс Тийе видел, что там нависали на перилах и стояли в проходах - затих до выдоха сразу. И затихло все внутри эс Тийе, только все катался внутри головы липкий шарик.
- Я, аль'эртай Службы наблюдения общества Алакеста а'Лайетт айе Таирианнон, здесь и сейчас занимаю место старшего служб оценки недолжного и воздействия города Мьенже, земли Хладье Дошта сектора Ставиште. Ньера Наместник, которому доверена эта земля, Аталаирин а'Лайетт айе Ставиште, подтвердите ли вы мое право?
- Я, Аталаирин а'Лайетт айе... Ставит-рьен подтверждаю ваше право, Алакеста-ниерра, - не очень по форме, с запинкой, отзовется другая ллаитт. Но зал, кажется, так и так не дышал, и Тийе вместе с ним. Шарик в голове катался, наматывал на себя что-то такое же шуршащее как это неправильное местное произношение… которым почему-то пользуется аль’эртай Службы наблюдения общества. Говорит - и продолжает говорить.
- По моему праву, подтвержденному Наместником сектора Ставиште здесь и сейчас я, Алакеста а'Лайетт, выступаю основным обвинителем в деле против Семьи Тийе, а также Дома Нард в пользу Тильсенн эс Сьенн, некогда носившей имя Нарин-теи эс Тийе. Я как аль'эртай Службы наблюдения общества подтверждаю ее вынужденное совершеннолетие и право на смену имени и Семьи. Ньера Тильсенн эс Сьенн, признаете ли вы за мной право выступать обвинителем в вашем деле?
Шарик... липкий мохнатый шарик, который катался в голове Роншерна эс Тийе подпрыгнул и лопнул, когда незнакомая вроде взрослая девушка с основного свидетельского поднялась. Она также... очень похоже на Наместника сектора - растерянно подтвердит:
- Признаю, аль'эртай Алакеста.
Но она... но совсем не думал. Непохожа? - нет, Роншерн сидел, в голове было гулко и пусто, как после взрыва, и пытался собрать... Но он... ее совсем не помнил. Пытался - но память не находила. Так, немного, светленькую, но невзрачную, испуганную девочку, которая ничего не понимала... была такая. Он неоднократно разговаривал. Потом Реингаи... опекун... но он заботился, подбирал указанных им преподавателей. Но сказал, потом, что лишние встречи теперь нежелательны. Для... качества завершения эксперимента. Когда это было? Ну... на отдалении. Что-то там вроде больше половины звездного назад... Тогда еще Эльна эс Тсеирьен... эта, из архивных - и такая скандальная - жива была. Но она - вот та девочка - не могла... она не должна была такой просто быть. Да еще и здесь.
Лопнуло - это, в голове - звонко. Роншерн эс Тийе забыл, что сам распорядился. Выставить ограничения на использование личного внутреннего с мест обвиняемых. Потянулся. Осознал, что правда. Да, вот эта невзрачная девочка... да, дочка - его - и Эльны эс Тсеирьен. Да, так и зафиксировано "некогда Нарин-теи эс Тийе айе Хладье"... Он не увидел дальше - его ударило. Больно. Так больно, как он и не подозревал, что бывает. Затопило, болью горячей, жгущей, изнутри головы, стекла, зацепилась за выходы личного внутреннего, как обожгла, оставила внутри тягомотную слабость и стыдное, тянущее желание отлить...
Больше он не пытался.
Ничуть не мешала - осознавать спокойный голос ллаитт Алакесты, продолжающий почти без паузы.
- Я также прошу подтвердить мое право занимать это место полномочных представителей двух семей, к которым принадлежала и принадлежит ньера Тильсенн. Старшего Гнезда Сьенн ас'эртай Сейренн эс Сьенн и обладающего правом представлять Семью Тийе по праву прямого потомка прямого потомка эр’ньеро Райэна эс Тийе эс Сьенн.
Они поднялись. Согласованным движением. Как ярмарочные болванчики. Встали – эти два армейских в мундирах этой своей армейской стойкой... Так и отрапортовали:
- Айе, аль'эртай Алакеста. Подтверждаем.
Да. Им разрешено. Армейским. Они, конечно, очень редко появлялись в суде города Мьенже и в самом городе. Он сам некогда подтверждал ограничения в расположениях и численности местных служб Башни. Располагается не так далеко... а от этих военных одно беспокойство... что это вообще. Дарра... Так это те самые дарра?!
"Дочка... - отдельным потом уложил в голову Роншерн эс Тийе. - Правнук. Внук моего старшего сына. Зачем они меня так? Как...они могли?"
А ллаитт продолжала:
- Я испытываю некоторое сожаление, что это место не может занять та, у кого, я полагаю, есть более бесспорное право. Основной свидетель обвинения лехта Ллеаннэйр эс Хэрмэн айе Ойхо, признаете ли вы за мной право занимать это место?
Она поднимется - низкая тетка с волнами на нашивках, очень... квадратная в своей парадной форме.
- Признаю, ллаитт Алакеста.
- В свою очередь, я признаю ваше право остаться здесь и принять свидетельские обязанности. При вашем статусе лехтев это разрешено.
Квадратная седая тетка еще поклонится - перед тем, как сесть. "Вот, - очень...крупно подумает Роншерн эс Тийе. - Значит, вот кто во всем виноват".
А он ведь помнил. Он к ужасу своему почти наглядно помнил, как быстро обдумывал - и решил все-таки поставить подпись и отпустить - просьбу храмового квартала прислать компетентного специалиста. Прошение уходило по внутренним каналам храмовых, подпись его нужна была исключительно формально, он и мазнул... А то вопросов лишних могло возникнуть, все-таки эти люди города чрезмерно сильно встревожились. Выступили с категорическим требованием. Ну... могли бы и потерпеть, понятно, что город такой... нет, побежали к храмовым. Подписал... но разве он мог тогда знать, что эта какая-то лехтев так превысит свои полномочия - и посмеет так тихо и не по праву вмешаться в его внутреннее семейное дело? Но как можно было подумать?
Роншерн эс Тийе держал это возле плотно. Так, чтоб не слышать. Что, по привычному уставу получив подтверждение от всех присутствующих - зал она не запросит - аль'эртай Алакеста произнесет следующее... полагающееся.
- Я, аль'эртай Алакеста а'Лайетт благодарю вас, что вы согласны. И, по моему праву я обвиняю некогда старшего службы оценки недолжного и воздействия города Мьенже Роншерна эс Тийе в недолжных деяниях высокого предела. И перехожу к подробному предоставлению доказательств...