кто не знает - там 2.7 мегов)
читать дальшепролог: ingadar.diary.ru/p188851413.htm
раз: ingadar.diary.ru/p190230727.htm
два: ingadar.diary.ru/p190364747.htm
три: ingadar.diary.ru/p192437787.htm
четыре: ingadar.diary.ru/p192806555.htm
пять: ingadar.diary.ru/p192954261.htm
шесть: ingadar.diary.ru/p193134356.htm
семь: ingadar.diary.ru/p193546396.htm
восемь: ingadar.diary.ru/p193650961.htm
девять: ingadar.diary.ru/p193678604.htm
десять: ingadar.diary.ru/p194025362.htm
одиннадцать: ingadar.diary.ru/p194075116.htm
двенадцать ingadar.diary.ru/p194868002.htm
ingadar.diary.ru/p194892862.htm
ingadar.diary.ru/p194920779.htm
ingadar.diary.ru/p194947573.htm
ingadar.diary.ru/p194973127.htm
ingadar.diary.ru/p195011879.htm
ingadar.diary.ru/p195243148.htm
ingadar.diary.ru/p195453101.htm
ingadar.diary.ru/p195505055.htm
ingadar.diary.ru/p195573072.htm
ingadar.diary.ru/p195626957.htm
ingadar.diary.ru/p195653051.htm
ingadar.diary.ru/p195951955.htm
ingadar.diary.ru/p195975684.htm
ingadar.diary.ru/p195998239.htm
ingadar.diary.ru/p196024273.htm
ingadar.diary.ru/p196070402.htm
ingadar.diary.ru/p196188034.htm
ingadar.diary.ru/p196251967.htm
ingadar.diary.ru/p196301943.htm
ingadar.diary.ru/p196326461.htm
ingadar.diary.ru/p196350477.htm
ingadar.diary.ru/p196391159.htm
ingadar.diary.ru/p196461187.htm
ingadar.diary.ru/p196502906.htm
ingadar.diary.ru/p196656811.htm
ingadar.diary.ru/p196678238.htm
ingadar.diary.ru/p197310904.htm
ingadar.diary.ru/p197332854.htm
ingadar.diary.ru/p197352416.htm
ну что, продолжим куском бытовухи про "невзрослую тему"(тм) уж очень меня это выражо... в свое время восхитило
про детей, в общем... разнообразно. зато, товарищи - ойййц, это предпоследний кусок второй части...
читать***
За соответствующую подготовку «ньирре-теи Илье к ее будущей работе» Тийрха с Хюлльшей, при полном одобрении и поддержке Льеанн, взялись с того памятного занятия – еще самого первого здесь. И достаточно плотно взялись. Илье было большей частью интересно. Техника безопасности в вынашивании будущего разумного, навыки контроля состояния и "соответственная физподготовка"… Именно так проворчала теи Хюлльша, которая дня через три от того сначала проинспектировала утреннюю тренировку от Райэна... И пару дней продолжала на ней присутствовать – а потом высказала выводы. Илье застала самый краешек - как теи Хюлльша что-то ворчливо выговаривала Райэну... испугаться, впрочем, не успела. Дарра и ей сообщила. Что находит принятые меры безопасности и вот эту самую физподготовку вполне достаточной и безопасной для текущего состояния девочки. А то, что у дарра «соответственная физподготовка» вполне сочетается с элементарным комплексом тренировок по их искусству боя и обороны - "чтоб навыки не заржавели" - Илье будет рассказывать уже Тийрха. И это как раз было просто – куда проще того, что сейчас поднималось из головы на поверхность.
А тогда Илье запуталась. В первых пробных упражнениях на правильное дыхание и контроль состояния и прилагаемых усилий... Тогда Илье было еще немного страшно - обратиться к Наставнику и сообщить, что она не понимает. Тийрха, правда, хорошо успела это выучить. И естественно, она запросит, что случилось. Придется отвечать.
- Я не понимаю, ниери Тийха. Как именно тут дышать... и как понимать, что я чувствую в этих... незаметных движениях.
Ответное удивление Наставника окажется для Илье внезапным. Но оно будет. Тийрха, оставившая ее наедине с заданием, сама посмотрит на знаки материала и практическую часть, словно видит их первый раз, соберет пальцами, намотает на пальцы неведомый жест. Следующий уже понятен: взвешивает. Но тогда она уже говорит:
- Ну надо же... в такой теоретической программе тренировок и я бы половины не поняла. Я училась иначе. Сейчас, Илье... я спрошу.
...Она помнила. Когда ей понадобится сосредоточиться в разных трудных аттестациях ее жизни, она будет вспоминать. В первую долю выдоха. Будет видеть сверху резные - птицы и волны - балки полукруглого свода верхней отдельной комнаты учебного корпуса при детском восстановительном Гнезда Сьенн, странно, но сочетающиеся с остальным технологическим содержимым... Между парой учебных "коконов" проложены по просто деревянному - и очень приятному ногам полу - тканые дорожки с многократным орнаментом, который можно было очень долго рассматривать, он становился все подробней, чем внимательней на него смотришь. А еще там есть просто печка - небольшая, с обычным огнем... Как раз рядом с лестницей. С подъемом на наставническое место.
Теи Хюлльша там, наверху – к ней Тийрха и идет. Основное исследовательское место - оно же наставническое - обычного "кокона" намного больше. На лабораторный блок и подробный блок связи - по всему восстановительному. Это Илье тогда уже объяснили. Теи Хюлльшу за этим вообще еле видно. "Командный взгляд", - говорит она иногда - и улыбается. Зато говорит она громко. Вопрос, который Тийрха задала, Илье так и не знает, не спросила... А в ответ было громкое:
- Ну это же наша девочка. Я рассчитываю, она вполне способна понять, что значит "закрытая информация", - а потом Хюлльша к ним спустится.
Илье помнит - тогда она еще боялась. Эту резкую дарра, к которой теи Сейренн обращается с большим почтением... Это значило - ее нельзя, просто никак нельзя оскорбить своей неуместностью и неумелостью... Только теи Хюлльша очень часто - вот после того, как Илье выбиралась из "кокона" восстановительного... или когда Илье задает неуместные и глупые вопросы - наверно, сердится. И невысоко ее оценивает. Хмурится - и на щеке выпирает эта отдельная темная чешуйка. С ней еще и поэтому было очень неудобно. Потому что пялиться на старших недолжно... а на чужой недостаток, это не только недолжно, но еще и очень нехорошо. А не получалось, не могла, Илье задумывалась - и втыкалась взглядом, в щеку, в чешуйку, а потом не могла всеми усилиями его отвести... И эти усилия только делали недолжное любопытство заметнее. Илье думала - эта чешуйка, как такой барометр, показывает настроение... старшего наставника. И потому что Илье так себя ведет… и говорит и делает такие глупости – этот барометр ей не так часто показывает ясную погоду.
Вот и тогда чешуйку было видно. И Илье как назло про это вспомнила. И воткнулась взглядом. Влипла: смотрела, смотрела на эту чешуйку, думала - что совсем правда, как у ящериц или больших рыб, темная, чуть-чуть, с валиками посередине - чуть более светлых наростов. Потому что теи Хюлльша смотрит на экран ее кокона, и читает знаки, и пальцы взвешивают неодобрительно - наверняка ей... Слова, впрочем, остаются непонятными:
- Ну и зарядка, - говорит теи Хюлльша, - Не завидую. Ладно, для начала - давай я тебе покажу, как это делают у нас. Для большей пользы - Илье, держи-ка меня за руку. И покрепче.
Илье взялась. Нерешительно. Теи Хюлльша, впрочем, взяла ее прочно. Просто держит - а, наверное, не выкрутишься. Рука... прочная. С гладкой и очень жесткой кожей. Там, где начинаются пальцы, прямо под кожей чувствуется... что-то твердое и острое... наверно чешуйки? Не очень... удобно... Илье чувствовала, сосредоточенно. Пока Хюлльша - это было заметно: открыто - собирала дыхание.
А потом она запела...
Да, это было звуком - это даже, наверно, словами было - вот на этом их, почти неслышном. Сначала. Но Хюлльша пела, почти не открывая губ, и очень отчетливо... дышала. Звучала. Выдохе на четвертом Илье внезапно попала в ритм... и попалась.
Она была... звучала, ворчала рядом, урчала - очень большая, грозная, сейчас совершенно уютная - кошка. И звук становился - волной, приподнимает, и отпускает, и снова - совсем легкой, баюкающей волной, было вокруг - не вода Изнанки, другое, теплое, совсем настоящее живое море, приподнималось и дышало... С ней, вокруг и внутри нее. Очень… живое и безопасное. Баюкало. И укачало.
Возвратили обратно... наверно, в мир живых, хотя... этот тоже был живым, Илье очень мягко. Близким жестом - старшего. На плечо, по загривку. Она еще дышала - в этом, глубоком, волной, ритме... Но уже смотрела. Большая и очень сильная дарра... теи Хюлльша была рядом. И была, кажется, совсем не страшной. На чешуйку Илье точно посмотреть забыла.
А теи Хюлльша доведет жест, продолжит, как взвешивая:
- Какая ты все-таки еще маленькая, ньирре-теи Илье...
- Извините, - поторопится сказать она, - мне... когда Льеанн поет, я тоже... быстро засыпаю.
И запнется, сообразив – что же она делает, ей же – при ней, совсем недавно вот только что – говорили – про «закрытую информацию». А она вот так берет и ляпает… доказывает. Насколько она разумная и способна что-то понимать.
Отчетливо испугалась. Дарра заметили. Теи Хюлльша. Движением спросила – что такое… Ляпнула снова. То, что пришло – вслух:
- Но Льеанн… никогда не говорила, что это у них… внутреннее, закрытое. Правда она вообще не говорила…
- Лехтев тоже приходится? – это озадаченно, в пространство, запросит Тийрха. Заинтересует, похоже, Хюлльшу. Та резко отчеркнет что-то движением свободной ладони, соберет из воздуха еще что-то… и явно воспользуется передающим «кокона», заскользят знаки, сбоку смотреть неудобно – но Илье этого не делала… значит – теи Хюлльша опирается. Под какой-то запрос.
- Вполне может быть… - откликается она Тийрхе. – Судя по доступным данным, Семья этой лехта живет в редкой дыре, дерьмовой именно по колодцам. Которую еще и латают самостоятельно, представляешь? – жест Тийрхи, что она не хочет себе это представлять, можно почувствовать спиной. И Илье еще думает… какая она совсем неправильная…
- Ничего, ньирре-теи, не страшно... - внезапно присутствуя, улыбнется ей теи Хюлльша. Чешуйка опять повернется вверх...но это же - может быть, ничего страшного? - то, что мы поем... информация очевидная. Для всех, кто общался с нами более-менее плотно. А то, что именно мы поем... ну, я предполагаю, что к тому времени, как ты это освоишь, запомнишь, насколько это внутренняя информация, - а пальцы старшей детского восстановительного гнезда Сьенн взвесили. Подержали. Отпустили доверительным жестом. - И экстремальные обстоятельства, в которых на это можно плюнуть, тоже научишься определять безошибочно.
Да, в то время не раз думала Илье. Она была права. Потому что я никогда этому не научусь. Ну... не раньше того, как я стану совсем взрослой и настоящей... если я ей когда-нибудь стану...
Потому что... нет, у нее получалось. Немного и не очень получалось. Ну вот когда Тийрха – а учила ее чаще она – была, держала, и очень плотно... совсем спина к спине, чтоб Илье могла почувствовать, ритмы — разные... в которых дышать. Теи Хюлльша – та, один раз объясняя, просто взяла и пересадила к себе на колени… и еще осторожно, но ощутимо, показывала на Илье ладонью, где именно, и насколько сильно дышать... Рядом с ней было хорошо – Илье старалась, дышала, выдыхала не очень уместным и попадающим в ритм... урчанием. А когда сама, Хюлльша вот так удерживая, пела - не роняла, не укачивала... Качала - ну, физически. Выдохом и вдохом. Еще раз доказывая, как трудно это освоить.
...Потому что вот когда отпускали. Сбивалась. Не понимала их неслышимых слов и не находила своих. А еще слышала совсем другое море, что молчало ниже по слоям, было отсюда далеко, но было. И очередной раз, спутавшись, слышала Наставника Тийрху, думала, какая же глупая, что не может понять... и злится... наверно именно поэтому злится, потому что Тийрха пела вслух. Ну, просто потому что песенки, попадающие в этот ритм – они такие простые…
И потому что Тийрха с такой непринужденностью разворачивает крылья домашней одежды и стаскивает через голову майку, чтоб наглядно - а если Илье хочет, то и на ощупь показать где это, где именно и как сильно дышать, и что при этом в теле у нее работает... И это странно и боязно, потому что так открыто... И одновременно Тийрха так далеко и внутри, когда внезапно на таком вот занятии - ой, как это ярко есть в памяти - прерывается, и чувствуешь, как глубоко и через какую паузу выдыхает. И смеется потом, уже не тогда, когда чай пьют и передыхают. Таким внутренним: "Вот же зашибись! Не, так с ноги мне под дых еще никто не пробивал..." - и как там понимающе беззвучно смеется Хюлльша. Урчит. Так по-зверьи и так похоже на эти их... песни.
Нет, Илье училась. Что-то получалось. Чувствовала... как они - как она дышит. И когда совсем получается, чувствовала – ярче, чем в коконе восстановительного, когда если есть желание можно глазами посмотреть – как в ней есть – что в ней есть и растет что-то другое.
Это было - отдельным, непонятным. И еще пугало. Но об этом Илье четкими словами подумает задолго потом. Тогда для себя уже четко будет знать: на подходе к этой мысли она и сбивалась - и почти получившийся ритм рассыпался, оставляя такое тягучее чувство неудобности собственного тела, которое так мешает нужному действию и вообще собственной неправильности. И думала еще, что никогда этого не освоит - не добавляя - в должной мере. Потому что ясно же, каждый вот из них, из дарра, воспринимал, как это - вот так, как этот... будущий разумный, которого иногда так чувствует Тийрха. С тех пор, как его самого укачивали...
Тийрха, правда, ни разу ничего такого не сказала. Напротив, как-то, когда среди всех слов песен Илье нашла... что получилось петь. "Про свое, - говорила она уже потом, и улыбалась - тогда уже получившемуся результату. - Про звездного пса, который спускается с небес, караулить сон мелкого, и приносит снег..." И когда почти получилось - когда до самого конца не сбилась - ни с дыхания, ни с этого, укачивающего ритма, и Тийрха - конечно, похвалила - что здорово, и что вот видишь, колыбельная уже получается... А Илье-то знала, ну насколько у нее получается - насколько это похоже на представленный образец. И вслух, конечно, выдала: "Ну разве ж это получается... Вот как Хюлльша - я же никогда"... "Ну, Хюлльша, - совершенно легко откликнется Тийрха, но имя дарра она произнесет высоким и почтительным. - Она мастер. И она старшая нашего восстановительного...да под десяток звездных будет. И все это время вытаскивает быть на свет наших детей. Двенадцатую часть бы от того уметь...к внукам, - говорит и цепляет воздух когтями, как...отстегивает что-то. - Я - вот как раз из первых детей, которых она тут приняла... Еще восстановительным не командуя. И до конца жизни она будет праве на меня ворчать! - внезапно подведет итог Тийрха. Легким же. - Еще раз попробуем?"
...В памяти они рядом, спаяны по шву, словно прямо за теми словами Тийрхи... Но между ними было много дней, и когда Тийрха высказывала вот это - там же, в верхнем учебном - конечно, на ее командном посту Хюлльши не было... Но склеились, соединились вместе... Дней... через малый круг, наверно, когда Хюлльша-ниерра села рядом, оценить результаты... освоения - "элементарной колыбельной" - говорила она. И в целом осталась довольна. Села рядом, попросила - как Наставник - открыть основные показатели личного внутреннего. Что именно отслеживает - не скрывала. Но на это было просто очень сложно отвлечься. Пока Илье пела...
Потом, уже можно было отвлечься, и теи Хюлльша выносила - почему-то, "вполне годную" оценку этому... усвоению материала, а Илье удивлялась, потому что смотрела, как внимательно, до пренебрежимых показателей оценивала теи Хюлльша. И как это вообще не похоже - на то, что должно быть.
И удивилась. Удивилась вслух. Набрала много воздуху и спросила:
- Вы... наверно сильно меня переоцениваете?
- Нет, это вполне достаточный рабочий результат. Упражнения "колыбельная". Который можно шлифовать дальше, - размеренно откликнулась ей... командующая детского восстановительного.
- Но вы мне... специально? - все-таки не могла отклеиться это этой мысли Илье. - Ну... даете оценку больше нужной? Я... это ведь делаю не очень годно? - посмотреть на Хюлльшу она решилась только это выпалив. Дарра удивлялись. Обе. Открыто и не страшно.
- Нет, я не вижу в этом необходимости, - откликнулась потом Хюлльша. - Меня устраивает результат. А почему ты так решила?
- Ну... - подержит на ладони Илье. - У меня же не получается. То, что должно.
- Меня вполне устраивает результат... - так - и очередной раз повторила теи Хюлльша. - А что, ты считаешь, должно быть?
- У меня не получается, - повторит и Илье. - Ну... я совсем не умею убаюкать - так как вы... и даже близко...
Она улыбнулась. Она даже смеялась - чуть-чуть и беззвучно. Прежде, чем тоже пояснить:
- Ньирре-теи Илье, но убаюкиваться совсем не твоя задача, - внятным наставническим продолжит Хюлльша вслед. - Ты в данном случае взрослый разумный. Который осваивает традиционный и достаточно рациональный способ контролировать собственное дыхание и расход эмоционального ресурса. Я могу дополнить - "традиционно считается", что этим способом ты, как взрослый и разумный даешь... в некотором роде обещание - тому, кого хочешь привести в этот мир. Что можешь ему создать достаточно безопасную обстановку - сейчас - и когда ему придет время появиться на свет.
Наверно теи Хюлльша просто так говорила. Мягко. Ощутимо мягче, чем требовал суховатый преподавательский. И смотрела - куда-то над ее головой, дальше, в свое...
И своему улыбалась Наставница Тийрха... Она поддерживала - когда Илье только начинала песню, беззвучно - но Илье чувствовала. И сейчас чувствовала. Что песня не перестала быть. Разговаривать это ей тоже не мешало - но Тийрха была, и песня была отдельно. И Тийрха была...далеко.
Там, где обеспечивает безопасность и разговаривает... С этим. Другим.
"Наверно, я так понимала, что у меня на самом деле не получается. И чему я не научусь", - называла она потом. Тогда уже... вполне получалось.
А так... оно все целиком... скребло. И вырвалось:
- Вы так говорите... как будто я обязана этого хотеть!
И Илье запомнила хорошо – и очень надолго – как вслед ее словам… шевельнулись дарра. Обе. Отдельными и очень яркими осколками. Как шевельнется теи Хюлльша, посмотрит – проявит, чуть прищурятся эти внимательные лишайниковые глаза и что-то быстро отряхнут пальцы. Как чуть-чуть дрогнут и выпустят заметно когти – пальцы Тийрхи, которая одной рукой еще удерживает – и жест, «колыбельку», и, думалось – и песню… Песня точно – на этом быть перестанет.
Тийрха отследила - да, разумеется - как внимательно смотрела Илье на эти... когти. Но заговорит не сразу, еще оставив - весомую половину выдоха.
- Илье, извини. Я.... пытаюсь понять, как это может быть. Совсем другое. Но здесь... нам очень трудно понять, - еще половина выдоха, и пальцы, жестом, спросят - нужны ли Илье дальнейшие объяснения. И вернутся. Поддерживать эту "колыбельку". На этот раз двумя руками. Без когтей.
Илье отметит и запомнит это все. Прежде, чем отозваться. Тоже жестом. Что да, нужны.
- Ну... а я свое право произвести на свет этого парня доказывала... два с половиной малых года. Пока дорогие аттестационные комиссии десятка восстановительных не признали. Что я достаточно целый и не настолько незаменимый в нашей глубокой заднице... крайне непригодной для появления на свет других разумных. Некоторые... глубокоуважаемые командующие, правда, и до сих пор ворчат, - очень... ярко откликнулась тогда Тийрха. Потом речь стукнулась. О жест теи Хюлльши: "И буду". После чего продолжилась ровнее. - Для нас растить своего дитенка... официально привилегия. Почетная и... небезопасная. Дозволенная только достаточно взрослым... И этому взрослому надо иметь достаточно... любви и упрямства - чтоб упереться ее получить.
Илье молчала. Илье смотрела - на пальцы Тийрхи. Тихо, близкими прикосновениями - они разговаривали. Еще из колыбельки. С этим... другим. Наверно... просит его не бояться?
Было неудобно. Было немного страшно. И еще чуть-чуть было интересно, о чем она говорит... И насколько это другое... понимает. Потому что если он действительно понимает, то... это, наверно, очень плохо...
На теи Хюлльшу Илье старательно не смотрела. Наверно, про нее командующая восстановительного думает... совсем нехорошо. И... это заслужено.
Ей дали время это подумать. Несколько подробных выдохов. А потом Тийрха негромко запросит. Как Наставник.
- Илье, извини... но я хочу тебя спросить. А как... ты это чувствуешь? Мне можно не отвечать.
...Илье сначала помнила пальцы. С темными и заметными когтями. Теи Хюлльши. Оценившие: дельный вопрос.
- Я.... могу, - говорит Илье, сбивается, но собирает мысль. - Я... я ему благодарна. Потому что это у него сначала получилось хотеть жить. И я побежала. И я чувствую, что он... ну, совсем другое. Вот сейчас, когда ваше пою, особенно чувствую. Но больше... больше, наверно, совсем ничего. Ниери Хюлльша, я так... делаю ему очень плохо?
Сначала командующая детского восстановительного смотрит. Ярко. И пальцы взвешивают. И... держат ценность?
- По данным профессиональной консультации твоей лехтев, это далеко не самое трудное, что твой будущий младший уже вынес. Но, судя по моим данным твоих обследований, по состоянию его развития и здоровья, он вполне в состоянии в свой срок родиться в мир живых. Мне встречались более худшие показатели, но время показало, что в результате получились вполне достойные разумные. Да, я вижу здесь одного испуганного ребенка, которому необходимы тепло и принятие. Этот ребенок ты, ниери Илье, а детям рано и странно иметь своих детей. Но я полагаю, здесь достаточно взрослых и разумных, готовых помочь тебе и будущему разумному наиболее безболезненное освоение навыков: ему - что делать в мире, а тебе - что делать с ним. Я думаю, ты освоишь все достаточно хорошо. Вот такой занудный ответ... уважаемой Селедки. Тебя устраивает?
- А я?.. – Илье вполголоса задаст вопрос, сама сорвется, успеет почти ушами услышать «а что – ты?», и пояснить. – Я… вас устраиваю? – и испугаться.
Хюлльша же улыбнется. Сначала. Медленно. Медленно же перестанет и ответит. Сначала - шевельнутся пальцы. Она протянет ладонь - привычным по восстановительному жестом. Символического запроса о согласии на медицинские манипуляции. Только этот был несколько менее символическим, проявляя его полное значение. Илье смотрела, как ее ладонь лежит в большой и темной лапе дарра и думала, что вот так, не сведенный до единого движения - он же читается - разреши, я буду тебя держать?
- Устраиваешь. Полезный новый опыт. Я дарра, ньирре-теи Илье. Да, мне странно, что так бывает. И я привыкла к совсем другим ожидающим своих младших. Кроме проявившихся наследственных эффектов не пугающихся почти ничего. Их иногда надо долбать с размаху по жопе, и с тобой я боюсь не рассчитать, - она усмехнулась, не иначе спиной отслеживая какой-то сложносочиненный жест теи Тийрхи... и вернулась взглядом.
Теи Хюлльша тоже смотрела на тонкую, совсем светлую лапку в своей руке, и думала отдельным - приятным, теплым потоком - когда-нибудь, да - однажды и полностью она расскажет этой сильной и светлой девочке, как то начиналось... Другая жизнь уже больше не Охотника Легиона. А пока ей, конечно, хочется петь песни этому… тоже светлому котенку – и достаточно держать, чтоб все было хорошо. Но так долго песен не поют. Жаль.
Но конечно расскажет. А начать можно и сейчас:
- Я смотрю на тебя и вспоминаю. Правильное начало второй моей жизни. И это хорошо. А в настоящий момент меня вполне устраивает, что ты не хочешь сделать ему плохо. Ведь это так?
- Да... и, ниери Хюлльша... я подозреваю, что сейчас говорю... то что для вас неправильное, но... Я хочу рассказать это... часть этого. Не про песню. Ниери Льеанн.
- Отчего же? -заинтересованно откликнется ей Хюлльша. - Мне более чем интересно услышать, что здесь захочет сказать твоя лехтев.
Услышала-то ее впервые Тийрха. Скоро. Дня через четыре после этого памятного занятия. Тогда они как раз начали осваивать - на этой, профильной подготовке, как - как раз песню дарра укладывать внутрь процесса необходимой физподготовки... и как с ее помощью сосредотачиваться и оценивать свое состояние. Тоже не очень получалось - но как-то не обидно. Тийрха улыбалась, привычно говорила: пока.
А после занятия вдруг и сказала:
- Илье, ты говорила, что твоя лехтев... ниери Ллеаннэйр - тоже поет? Их... песни для маленьких? И что это не закрытая информация? - и такую неуверенность в голосе Наставника было слышать очень странно. Но ей нужно ответить:
- Ниери Тийрха, я не знаю. Ну, не про, что поет, что поет – да. Но насколько... это закрытая информация - я правда не знаю. Я никогда не спрашивала. Может быть, вы сами спросите?
- Может быть... ты тогда меня проводишь? - это было понятно, и удивительно, что понятно - что Тийрха отзывалась эхом.
- Да, конечно, - откликнулась Илье. Ей пришлось недоумевать и дальше. Когда вдруг Тийрха продолжит:
- Я не знаю, как к ней подходить... И вообще побаиваюсь.
- Она добрая, - это будет совсем потрясающе удивительно. - Почему?
- Она большая. И чужая. И лехтев, - откликнется Тийрха, а дальше будет скороговоркой. - Они... как-то больше с совсем экстренными, а то с прощальными службами, мне не случилось сталкиваться...
...Это будет потом, потом - крепкой весной, когда тот, кто у Тийрхи родится (Пры-гу-нок) - будет уже пытаться передвигаться, и будет ветер с моря, сильный, а Тийрха и Льеанн будут сидеть на близко от ступеньки обрыва - довольно близко, разговаривать про охоту на волков, разную, и еще - тогда уже легко - про то, как звучат над морем степные песни - и Льеанн в какой-то момент вдруг рассмеется громко: "Тийрха, неужели у вас нами пугают детей?" - "Нет. У нас потом рассказывают. Как про чужое и совсем недолжное. А у вас... а у вас пугают детей? Зачем? И кем?" - "Тоже рассказывают про недолжное, - откликнется Льеанн. - Про нас же. Про совершенное некогда той ветвью Семьи, от которой я происхожу". «То есть, вы местные…э», - запнется Тийрха, очень к месту поднимется, потому что заинтересовавший мелкого камень вряд ли ему стоит пробовать на зуб… А Льеанн что – легко улыбнется ей в спину: «Мы все – эс Хэрмэн. Но да – в некотором роде местный… источник всех неприятностей»…
А тогда еще - Тийрха спускалась за Илье, на каком-то из переходов Гнезда Сьенн и попросила разрешения взять ее за руку... Илье удивляло - а кажется, уважаемый наставник за руку действительно держится. И на последних шагах к двери - достаточно крепко.
Льеанн их встретила. Кажется, удивилась. Занятие было поздним, вечерним, и дома - в том месте, что им отвели дарра - были уже все. Льеанн с Саайре на видимой территории, кажется - что-то там Саайре углубленно изучал... внутри - и точно на личном внутреннем - что там они с Льеанн разбирают? - так, что даже не заметил сначала?
Льеанн, конечно, заметила. И, кажется, удивилась. Посмотрела, встала.
- Льеанн... я... вот к нам гостя привела, - встретив взгляд, сказала Илье. - Эйле ниери Тийрха у вас спросить хотела.
- Я рада и рада вас приветствовать, ньирре-теи Тийрха, - легко отозвалась Льеанн. - Предлагать вам чаю... в вашем же Гнезде - это несколько странно. Но предложу. Хорошо?
- Хорошо, - откликнется Тийрха. Сядет, будет крутить чашку, смотреть ей внутрь... Время достаточное. Так примерно выдохов двенадцать. Продолжит дальше снова Льеанн.
- Извините, я все-таки скажу - что несколько удивлена. Что вы пришли. И именно сейчас, - взглядом и быстрым, подобранным движением, Льеанн определила "именно сейчас" - что Тийрха ждет ребенка было действительно очевидным. Она ж еще и продолжит. - Лехтев моей специализации всегда какая-то теоретическая малая доля риска. Я не думаю, что дарра этому не учат.
Илье слушала, подъедала орехи, потому что чуть пугалась. Но Льеанн похоже подобрала правильно. Тийрха выслушает и поставит чашку. Неслышно.
- Учат. Я взвесила. Ниери Ллеаннэйр, Илье говорит, у вас... тоже есть песни, которые вы поете своим маленьким. Я надеюсь...это не запретная информация?
Илье оторвется от орехов и уставится на Льеанн. Внимательно. Отследит - та чуть прищурится, и так, уголками - ну, все-таки улыбнется?
- Нет, ньирре-теи Тийрха. Вполне доступная. И?
- И я хотела бы их услышать. А если возможно, и научиться.
Сначала шевельнутся пальцы: Льеанн стряхнет - надо же... Потом продолжит.
- У нас в точности наоборот. На моей земле говорят, что пока звучат... песни Семьи, эта Семья жива... э... в мире живых. И я не возражаю, ньирре-теи Тийрха. Но я хочу спросить, зачем?
- У нас говорят, чем больше знаешь, тем меньше боишься, - откликнулась Тийрха. – Я боюсь и мне не нравится бояться. Поэтому я решила, что хочу знать. Ваши песни... например.
- Понятно, - серьезно откликается Льеанн. - Ну, теи Тийрха - я не против. Но я сразу предупреждаю, что наши песни - открытая, но... надежно защищенная информация, - искорки доброй насмешки в словах теперь хорошо слышно. - Наша речь людей достаточно слышная. Но произносить ее трудно. Даже про опыте в нижнем армейском. Я так понимаю, колыбельную, ньирре-теи Тийрха?
- Да, - говорит дарра. Илье для себя видит. Распознает. Наставника... отпустило то, почему она держала ее за руку... Наставник... эйле ниери Тийрха боится лехта Льеанн и поняла, что не надо? - Колыбельную, - это уже легче продолжила Тийрха.
Льеанн согласилась. И запела.
Илье ждала. Илье была готова. Сделать что-то, чтоб была не только песня. Мелкая ручная работа ждала. Недалеко. Да, никто из них не отвлечется. Долгое ли дело - проверить, крепко ли держится узел начатой работы, защелкнуть, вспомнить ритм, в котором должен двигаться челнок...
"Я не засну, - укладывала в этот ритм для себя Илье. - Я хочу сейчас понять. И я не засну".
Льеанн пела громче, можно было - легко было - разобрать слово от слова. Неузнаваемого языка, тягучего, неровного и горлового... Льеанн пела... иначе. И Илье действительно не заснула. Слушала. Следила - за тем, как движется ритм перемены нитей основы в тесьме. Там вот внезапно и поняла, что начала дышать – в выученном уже здесь ритме… И если постараться, он тоже ложится.
Только тут бы еще слова запомнить…
Судя по лицу Тийрхи, когда песня кончилась, думали они одинаковое…
- Да, - очень не сразу взвесит Тийрха, когда песня дозвучит. - Действительно, очень... непривычно, - поймает жест Льеанн, понимающий и чуть насмешливый. Продолжит. – Какая она...скачущая.
- Ну так про жеребенка же, - чуть погодя откликнулась Льеанн. Тийрха посмотрела. И решила улыбнуться:
- Я как раз собиралась спросить, о чем она... если там есть о чем. Она совсем непохожа на речь разумных, - тут Тийрха запнулась, отряхнулась и продолжила. - Извините, я совсем не хотела... сказать оскорбительного.
- И не сказали, - легко откликнулась Льеанн. - Внутренний язык степей Ойхо действительно не похож. Ни на какую из разновидностей фаэ, - потом она выдохнет. (Потом она отведет себе не меньше четверти выдоха... на отдельное. На побыть глубоко внутри. Это Илье отчетливо увидит. И подумает. Отдельным.) - Про жеребенка. Маленького и рыжего. Который недавно родился, и скоро будет скакать - далеко и к солнцу. Ну, вы знаете, эти песни обычно простые...
А Тийрха тоже - вот сейчас - была очень внутри. Оттуда и сказала. Внутренним, задумчивым...безоружным:
- Жеребеночек...
Таким, что это потребовало продолжения. Разговора о том самом…
- Льеанн, а я так не умею, - сказала Илье. - Я это так не чувствую. Я... ему так очень плохо делаю? - спросила, неловко сложила пальцы, уточняя, кому это ему.
...Она еще помнила - только сегодня утром на их тренировку второй раз появился старый дарра Стальга. Долго наблюдал. Потом попросил разрешения присоединиться. О том, можно ли ему здесь быть и смотреть, и в некоторых случаях, присоединиться, он еще в первый раз спросил. И, конечно, получил согласие. И от нее тоже. Илье знала - вот с того самого вечера отдельно знала - что за этим старым камнем тоже течет музыка - большая, слитная и очень прочная.
Она особенно прочная была тогда, когда таи Стальга попросил разрешения присоединиться... и все ждали ее решения. А как было от нее, такой, отказаться.
А вот потом, уже на площадке, таи Стальга возьмет и запросит - тихо и небрежно:
- И сколько уже собирается быть в мире живых твой младший, - кажется, он немного подождет ответа, не дождется – Илье даже и не поймет, о чем он спросил, а каменный уже взвесит. – Получается, осенний, чуть моложе Arn'Ammar… Что ж, я двигаюсь с подходящей скоростью.
И тогда она не успеет подумать… Двигался он действительно медленно - так, что даже Илье понимала, что это - медленно. Потому что в старом дарра действительно есть эта музыка. И не двигаться с ней и с ним очень трудно. И он в ней двигался - и он ей был... И она тоже звала, закручивала, сталкивала - легкой, подвижной и существующей - морской волной с камнем. Да, Илье успевала подумать, что она двигается куда более медленно и неловко, чем этого требовала музыка - но пока она была, ощутимо и бесспорно, заполняя собой все трещины, где хотело быть лишнее... а невероятно сильные руки каменного и старого ее - без всяких видимых усилий - подхватывали и проворачвали, так и не уронив... пока она была, это не имело значения.
Потом, конечно, кончилось, и Илье осталась на берегу, чувствовать себя зажатой и неловкой... и кто еще тут был каменным... Тем более, что сначала таи Стальга повернулся и выговорил Райэну. На этом их, непонятном и проваливающегося. Было страшно. Но потом таи Стальга повернулся и посмотрел. А это "страшно", кажется, его самого боялось.
- Хорошо танцуешь. А будешь еще лучше, - сказал дарра. - Тебе нравится?
И у Илье получился только согласный жест. Потому что...ну... ей же действительно нравится. А вот тут никак не может быть привычное - что, но у меня же не получается?
- Я буду тебя учить, - еще раз повторит таи Стальга. - Вы легкие. И сильные.
И удивил. Настолько, что спросить тогда Илье решится. Он внезапно перейдет. На множественное личного разговора. И Илье удивится и спросит:
- Кто?.. Кто мы?
Каменный… ну, он и есть каменный. Но Илье будет думать, что он удивился не меньше, ей отвечая:
- Ты и тот маленький, которого ты ждешь.
Для него это было бесспорно. Бесспорно, как эта музыка. Это Илье думала потом. Тогда это просто было. Плотно было – и выдавило беспомощное:
- Вы… так думаете?
- Я Мастер, который режет флейты, al’mei Илье, - он и откликнулся так… устойчиво. – Я не думаю, я знаю.
Тогда этой мысли, конечно, не было. Ей было тесно - тут, в тренажерке дарра, еще и рядом с Райэном... и старым Стальгой. И потом некогда. На том, как практиковалась самостоятельно спускаться по слоям Thairien, как разбирали с теи Тийрхой про устройство костей разумных, когда потом было еще занятие по физподготовке, когда укладывала песню в ритм и не думала - тело немного знало - после сегодняшнего утреннего занятия двигаться легче...
А сейчас тут была Льеанн. И Саайре. При которых любой мысли можно было проявиться и быть. И теи Тийрха... такая яркая с этим..."жеребеночек". И вообще все сразу.
Вот все...что-то понимают, и у них это так... полно. А из себя - если быть совсем честной - совсем не получается достать. К этому другому. Ничего такого... Совсем ничего.
А Льеанн совсем не удивится. Льеанн это взвесит. Переберет пальцами. Ответит:
- Не думаю. Думаю, он достаточно крепок, если выдержал всю историю своей жизни. В этом навыке растут долго. Как и во всех остальных. Я в свое время этому достаточно долго училась.
Это будет странно и немного трудно понимать. Насколько для Тийрхи последнее окажется неожиданным. А выговаривать при Льеанн она... уже тоже не опасается. И переспросит - с таким подчеркнутым и скользким удивлением:
- Как ожидать и любить своих детей?
- Как ожидать и любить своих детей, - дословно и спокойно ответит Льеанн. - Это тоже навык. Который все осваивают с разным качеством и разной скоростью. В основном достаточно качественно, - она задумается, скрутят из воздуха пальцы невидимую нитку. - Лично у меня опыт...обусловленный семейной спецификой. Если интересно, я расскажу.
"Расскажите", - это Илье попросила жестом, перевела - горсточку, которой недавно объясняла, как не умеет.
И перестала ткать. Но смотрела тоже - на пальцы. Как Тийрха подбирает, скатывает пальцами, взвешивает - то, что сейчас говорит храмовая.
- У эс Хэрмэн по причине состояния их земли и соответственной специализации достаточно легкий допуск к обзаведению потомством. За исключением стандартного полного теста на состояние здоровья и поражение Thairien. Но при учете того, что осваивать технику безопасности мы начинаем раньше, чем осваиваем взрослые знаки письма... - Льеанн прервалась, кажется тоже отметила взглядом, как сказанное перекатывает Тийрха на пальцах. Посмотрела и продолжила. - А по устоявшейся семейной традиции любой из эс Хэрмэн, особенно из прямых наследников основных ветвей Семьи, напрямую задействованных в специфической работе Семьи на земле Ойхо, даже если его угораздит раньше времени поднять звание, может отправиться в земли Тейрвенон занимать место, на которое его поставит его Бог, только при условии, что он оставит на своей земле хотя бы одного потомка. Поскольку профессиональная подготовка у нас долгая, это вполне удается. Я как раз потомок прямой ветви... с наследственными обязанностями - и у меня все было штатно. Обычно на какой-нибудь из многочисленных практик плюс-минус находишь того, с кем тебе интересно, надежно и весело работать и спать - а там недалеко и до брачного договора. Нас еще так накрыло, что звание нашло нас примерно в одно время... - Льеанн усмехнулась, как будто не замечая, как скатывают, скатывают пальцы Тийрхи ее слова, катают... Илье думала - шарик, маленький невидимый глиняный шарик... и глина уже хорошо подсохла - от того, как ее катают, и трескается... А Льеанн как не замечая, как дарра реагирует на сказанное, взвешивает глубоко внутренним. - Не знаю, закладывались ли старшие на такой эффект от прохождения неучтенного слоя... но не удивлюсь. Мы довольно быстро решили жить малым браком... и до должных детей было недолго. Теоретически я даже хотела... Практически... Когда голова довольно молодая, и занятая разным, а вокруг довольно много старших родичей, которым всегда есть дело до тебя и твоего будущего маленького и все по его поводу что-то делают и чувствуют... Это непростая задача, почувствовать к нему, должному, все... что стоило бы. И... о, это было неприятно и стыдно сознавать... что, пожалуй, самым ярким из чувств была досада, что мне еще лет восемь ходить исключительно в теоретиках, - хмыкнет Льеанн этому своему внутреннему. Повернется - и сначала посмотрит на Саайре. - До сих пор нити "грибницы" Thairien на любой паршивости карте чую - сколько я их за те годы отсмотрела... - а потом посмотрит уже на Илье. - Я училась ее любить. Долго. Пока она росла, цеплялась. Как получалось. И как нам было привычно. Вообще... эс Хэрмэн это... относительно умеют. Любить детей. Им еще служить придется. И мне в целом понравилось... это занятие. Потом мы же решили... произвести быть еще одну, - Илье видит - так, краешком зрения - а пальцы дарра роняют невидимый шарик... и начинают скатывать еще один. - Они выросли, Илье. Мои должные дети. Настоящие, хорошие и веселые. Последний раз я как раз была дома... когда приветствовала быть моего первого правнука. Первый раз парень у всех, кто от меня получились. У меня это было так. Сейчас... слегка я по ним скучаю. Больше не умею.
- Ниери Льеанн, я хочу задать вам один вопрос, который меня не касается. Я могу его задать? - укладывает Тийрха в попавшуюся паузу. И довольно отчетливо. Льеанн жестом позволяет запрос - и слышит - да, действительно не самое позволенное. - Мне интересно, сколько времени вы получали разрешение на детей?
Льеанн имеет право не ответить - это и Илье очевидно. Однако, она отвечает. Не сомневаясь и меньше, чем через выдох:
- В первый раз теоретическое подтверждение пригодности у меня было, соответственно малый брак мы подтвердили на Конскую ярмарку, это в пределах нескольких дней возле Аmmar, к дням Syinn'rai я уже получила первое подтверждение беременности. В среднем, чуть меньше двух четвертей года. В третий раз получилось смешнее, где-то за три четверти дня. Причем большую часть этого обследования заняла настройка оборудования и попутный практикум для персонала медблока Башни Шьонтаха. Остальное - вопрос, насколько я долбанулась головой и собственно снятие разрешений.
- Ясно, - голос Тийрхи с этим, задумчивым и легким контрастирует очень. «Он заточенный», думает про себя Илье. - А я... в общей сложности три года. С перерывами на службу и прочие обстоятельства. Тогда, сейчас и вообще очень жду его и хочу, чтоб он был. Это, с вашей точки зрения, нормально?
- То, что любите и ждете - это не нормально, теи Тийрха. Это очень здорово, - паузу между Льеанн оставит. На восьмую выдоха. За нее дарра успеет шевельнуться. - То, сколько вам оформляли допуск...вообще это долго. Но я довольно-таки краем наблюдала практику... как конкретно вам даются эти допуски. В медблоке на Харминэ. Я так понимаю, помимо специфики еще специализация и возраст?
Тийрха шевельнется еще раз. Но по-другому. Илье подумает: она остывает. Тише: чтоб не бояться, сердилась? Согласного жеста, впрочем, не отпустит. Льеанн, впрочем, долго ждать не будет.
- Но это навык. Который осваивают и в котором совершенствуются. За себя я считаю, что каждый раз выполнила все достаточно хорошо. Но полностью осознать, что такое любить своих детей у меня получилось только к третьей дочке. И ее уже нет.
И пальцы Тийрхи, подбиравшие очередной жест, стукаются - думает Илье. Она резко его собирала – а стена такая, шершавая, очень, так… что оставит ссадины даже на пальцах чешуйчатых – если об нее стукнуться.
Говорит Тийрха через несколько выдохов. И можно еще подумать, что дует на пальцы. Странное. Сначала странное.
- Понимаете... ниери Ллеаннэйр, он спал. Вот как пришел с патрульной проходки - у нас тогда как раз инспекция по безопасности шлялась - так и свалился. И из спальника наполовину вылез. У нас жарко было, охладителям подзарядку не поставили. Очень жарко. Ну... а я проснулась и смотрела. Как он тут есть, пахнет и спит. И вот с того первого выдоха, как проснулась, знала - как я хочу от него вот эту мелочь. Нашу мелочь, - дарра говорила внезапным. Очень открытым и очень внутренним. Как под ту сторону век... где она видит. То, из-за чего таким отдельным, живет... эту невидную улыбку. - А еще - но как мне хотелось его укусить... вот за каждый выдох, что он тогда спал. Так хотелось с ним быть - вымокла... думала сейчас растекусь.
- Понимаю, - вполголоса и тоже очень личным говорит Льеанн. А Илье думает - для себя отдельным. Что лехта Льеанн тоже сейчас улыбается...совсем похоже на дарра - и наверняка знает, что та сейчас видит под веками. Хорошее. - Но это намного больше штатной нормы. Это то, что называется счастьем. И получается не у всех.
Тийрху она, кажется, разбудит. Чуть-чуть встряхнется - но следом сбросит жест, одобрительный...и близкий. И улыбнется чуть более вовне:
- Ага... К счастью, он ну очень быстро проснулся. С утра еще ржал, злюка - какой однако эффект дает, если сил нет до помывочной доползть. А местная недожорка нас даже с подтверждением брака под круг дней тянула. Три дня из-за инспекции, дальше под дурными предлогами, вроде место негодное. Пока мы строем не встали и в законы и договоренности их всей мордой не натыкали. Сколько я за этого грызлась... я это озвучивала, - а пальцы показывают, колыбелькой – за кого, этого. - И вот я пытаюсь понять... и вместо этого очень злюсь. Я в этом неправа. Извините меня, теи Ллеаннэйр. И ты, маленькая, извини.
- Я понимаю, - вполголоса откликнется Льеанн. И сначала развернет ладони - принять - эту объемную просьбу об извинении. А потом сдвинется - и передаст ответной горсткой. - Я очень хочу, чтобы у вас все было хорошо.
Илье будет смотреть. Илье будет считать выдох на двенадцатые доли. И ей покажется, что Тийрха медлит... да, немного медлит - прежде, чем отряхнуть пальцы и протянуть их - взять, зацепить когтями это доброе пожелание из протянутой ладони лехта. Тогда и Илье решит - тоже горстью протянуть ладошку. Сказать:
- Я тоже очень хочу, - у нее-то Тийрха зачерпнет быстрей и легче. И улыбнется. Чем позволит набрать воздуха и сказать еще важное. - А еще я очень хочу понимать, что вы видите... ну - почти сейчас. Под веками. И чему так улыбаетесь.
Тийрха будет думать. Заметно. И они с Льеанн снова будут...очень одинаковыми. Особенно когда Тийрха додумает и скажет. Очень-очень отчетливо:
- Я очень хочу, al'mei, чтобы у тебя это было. И прошу, потому что так должно быть, - а Льеанн к ней присоединится. Коротким подтверждающим жестом. Дарра на нее посмотрит. И улыбнется. - А колыбельную я, ниери Льеанн, выучу. И даже не одну. Она ведь у вас не одна? - и, на последовавший запрос - движением - от Льеанн - еще пояснит. - Потому что лишнее знание лишним не бывает. И потому что...жеребеночек, - звонко скажет Тийрха, снова - переплетая пальцы на "колыбельку".